Джульет Марильер - Сын теней

— Ни-ав.

При звуках отцовского голоса Ниав немедленно замолчала на полуслове.

— Ты не выйдешь замуж за этого человека. Это невозможно. Наверняка, сейчас это кажется тебе несправедливым. Может быть, тебе кажется, что мы принимаем слишком поспешное решение и не желаем рассматривать твои доводы. Это не так. Мы не можем до конца объяснить тебе причин подобного решения, поскольку, поверь мне, от объяснений тебе станет только больнее. Но Лайам прав, дочка. Ваш союз невозможен. А теперь, когда ты пошла на поводу у своих желаний, тебе необходимо выйти замуж как можно скорее, пока… ты должна выйти замуж пока еще худшее зло не обрушилось на этот дом.

Голос отца звучал неимоверно устало, а слова его показались мне очень странными. Моя сестра действовала необдуманно, возможно, даже глупо, но ее поступок не заслуживал такого уж тяжкого наказания. А мой отец всегда был исключительно уравновешенным человеком, и принимал решения, только как следует взвесив все "за" и "против".

— Можно, я скажу? — неуверенно произнесла я.

Реакция отнюдь не вдохновляла. Шон бросил на меня сердитый взгляд, Лайам нахмурился, а отец смотрел в сторону. Ниав стояла, замерев, только слезы медленно стекали по ее щекам.

— Что, Лиадан? — спросил Конор. Мысли его невозможно было прочесть. Я совершенно не знала, что у него на уме, но чувствовала глубокую боль. Снова секреты.

— Я не извиняю ни Ниав, ни юного друида, — тихо начала я. — Но не слишком ли вы строги? Киаран производит впечатление хорошего человека, воспитанного, умного и честного. Он так уважительно обращался с мамой… Возможно, этот брак заслуживает хотя бы некоторого рассмотрения? Может не стоит так сразу отметать его?

— Это невозможно. — По тону Лайама было ясно, что решение окончательно. Дальнейший спор не имеет смысла. — Как уже сказал ваш отец, мы все решили между собой, единственное, что нам остается — попытаться спасти положение. Ситуация очень серьезна, мы не можем полностью рассказать вам о ней. Ни слова не должно прозвучать за пределами этих четырех стен. Такая секретность жизненно необходима.

Мне показалось, что тьма пробудилась и теперь в полный рост встала между нами. Она присутствовала в уродливом красном пятне на щеке сестры. Она проглядывала в словах критики, обращенных Лайамом в адрес мудрого брата. Она жила в глубоких морщинах на лице отца. И в глазах Ниав, когда она гневно обернулась ко мне.

— Это ты во всем виновата! — всхлипнула она. — Если бы ты не совала свой нос в мои дела, если бы ты не ходила за мной по пятам и не шпионила, никто из них ничего бы не узнал. Мы бы убежали, мы могли бы быть вместе…

— Придержи язык, Ниав, — прервал ее Ибудан таким тоном, какого я раньше от него не слышала.

Она икнула и замолкла, дернув плечами.

— Я хочу поговорить с мамой, — тихо попросила Ниав.

— Не сегодня, — ответил отец, на этот раз очень тихо. — Я рассказал ей обо всем, пока мы ждали приезда Конора, и ей стало нехорошо. Она согласилась выпить сонного отвара и сейчас отдыхает. Она спращивала о тебе, Лиадан. Я обещал, что ты зайдешь к ней перед сном. — Он говорил очень устало.

— Я хочу к маме, — снова повторила Ниав, как маленькая девочка, которой не дали конфетку.

— Ты потеряла право принимать самостоятельные решения. — Слова отца прозвучали в бичующей тишине.

Я никогда не могла себе представить, что он может сказать что-либо подобное. В словах его звучала огромная боль, и сердце у меня кровью обливалось от жалости. Ниав стояла бледная и немая.

— Позже, мы к этому еще вернемся, — продолжил отец. — Сейчас же ты пойдешь к себе в комнату и останешься там, пока мы не решим, что делать дальше. Действовать необходимо очень быстро, и ты поступишь так, как тебе скажут, Ниав. А теперь иди. На сегодня все. И ни слова об этом никому, понятно? Лайам прав, все должно держаться в тайне, иначе будет еще хуже.

— А что с друидом? — спросил Лайам.

— Я сегодня же поговорю с ним, — ответил Конор. Он тоже выглядел совершенно измотанным. — Посмотрю, чего он на самом деле стоит по тому, как он отреагирует на мои слова.

***

Я сидела у маминой постели, пока она не провалилась в глубокий сон. Мы не говорили о случившемся, но я видела следы слез у нее на щеках. Когда я поднялась в свою спальню, Ниав, прямая как палка, сидела на своей кровати, уставившись в одну точку. Бесполезно было и пытаться с ней разговаривать. Я легла и закрыла глаза, но заснуть даже не надеялась. Я чувствовала себя больной и беспомощной, и несмотря на все мудрые слова Конора, меня не оставляло ощущение, что я каким-то образом предала сестру. Дом действительно затопила тьма, будто тень прошедшего зла снова вернулась к жизни. Я не понимала, что это за зло, но чувствовала, как оно сжимает мне сердце, и видела его на бледном заплаканном лице сестры.