Пол Андерсон - Демон острова Скаттери

Ей не пристало не только присутствовать на святотатственном пиршестве, но и ступать по земле острова. Святой запретил женщинам бывать здесь, и многие сотни лет монахи чтили его завет. Но она попала сюда не по доброй воле…

Ранульф распростерся на алтаре. Еще одно кощунство – язычник на святом месте. Но сюда положил юношу его отец. Ранульф спит. Когда сны беспокоят его, шевелится только левая сторона тела. Правая половина мертва. Рядом с ним покоится меч, положенный норвежцами. Может быть, Ранульф уже никогда не поднимет его. Юноша время от времени просыпался и смотрел на нее затуманенным взглядом. Он оказался во власти той, с кем обошелся так жестоко, и не мог ни позвать на помощь, ни защитить себя. Несомненно, он ждал, что ему отплатят той же монетой.

Бриджит теперь не боялась его. Она ухаживала за ним так, как ухаживала бы за любым беспомощным существом.

Воздух в часовне с земляным полом был холодный и сырой. Тут пахло плесенью и ладаном, но эти запахи не могли перебить запахов болезни. Если Ранульф доживет до завтра, нужно будет собрать травы и корни, чтобы продолжить лечение. Может быть, Бог внял ее молитвам?

У костров снова кричали. Она выглянула. Девушка не говорила на языке врагов и все эти дни ощущала себя глухонемой. Только Халдор обращался к ней с несколькими словами.

Кто-то стукнул в дверь часовни. Дверь открылась, впустив ночь и покачивающегося Халдора. На его лице запеклись капли лошадиной крови. Халдор сделал несколько шагов и схватил ее за руку. Запах дыма, пива, кожи и мужского пота ударил ей в ноздри. Она не могла вырваться, хотя была сильной и даже слишком высокой для женщины, но голова ее едва достигала его подбородка. Бриджит боялась встретиться с ним взглядом и старалась смотреть на блестящую пряжку ремня – такую носил ее дядя. Вероятно, чужеземец украл ее.

Дыхание Халдора участилось.

– Мой сын спит?

Бриджит молча кивнула. Он обнял девушку за талию. Она напряглась.

– Ухаживай за ним, заботься о нем. Больше ничего не бойся. Я сказал всем, что ты принадлежишь только мне.

Бриджит повернулась к алтарю. А она-то вообразила, что свободна, – дура! Снова тошнота подступила к горлу.

– Я не могу принадлежать мужчине, – ровным голосом сказала она. – Я обещана Христу.

Халдор мог убить ее за такие слова. Она очень надеялась на это. Но он расхохотался. Бриджит поняла, что он пьян.

– Твой Христос ничтожество, если не смог защитить тебя. Такая женщина, как ты, должна принадлежать сильному мужчине. – Он отпустил ее талию и схватил обе кисти огромной рукой, а другой рукой повернул ее голову к себе. Она закрыла глаза: страшно было заглянуть в это лицо, увидеть его выражение.

– Смотри на меня, женщина! – Пальцы его схватили подбородок, и те царапины, что нанесли Ранульф и его друзья, снова стали кровоточить. Ничто не поможет ей. Он слишком силен. Бриджит смотрела на него с тупым равнодушием жертвы.

Морщины вокруг голубых глаз Халдора говорили о долгой жизни, годах скитаний. Сколько морей и стран видели эти глаза? Он совсем не выглядел жестоким. Просто пьяный и удивленный. Должно быть, женщины редко сопротивлялись ему. Несмотря на сломанный нос, он был по-своему красив – светловолосый, загорелый, обветренный. Но он так похож на Ранульфа. И Бриджит содрогнулась, вспомнив боль, издевательства, грубый смех. И это воспоминание придало ей сил. Она гордо выпрямилась.

– Ты слишком соблазнительна, чтобы лежать одной в узкой постели, – улыбнулся Халдор. – Я не буду брать тебя насильно. В этом мало радости. Разденься! – Он отпустил ее руки.

Бриджит стояла спокойно. Ей не убежать, вокруг полно грязных грабителей и убийц. И сопротивляться бессмысленно – он намного сильнее и в гневе может лишить ее покровительства. «О Боже, ты поймешь меня!» На удивление спокойно она сняла крест, поцеловала его и положила на пол. Затем скинула верхнюю одежду, рваную и грязную, а за ней и нижнее полотняное белье. Верная обычаям своей родины, она аккуратно сложила всю одежду.

Наконец она выпрямилась, нагая и дрожащая. Тело ее казалось совсем белым в свете лампы: маленькие упругие груди, плоский живот, узкие бедра, покрытые царапинами и синяками, нежный пушок внизу живота. «О Боже, лучше бы ты сделал меня безобразной!» Она стиснула кулаки.

Взгляд Халдора был полон восхищения.

– Ты прекрасна! – Грубый палец пробежал по синякам и царапинам, задержался, коснувшись золотого пушка на холмике Венеры. Девушка вздрогнула. – О, ты очень страдала. И теперь боишься меня. Этим юнцам еще многому нужно учиться.