Терри Пратчетт: Unseen Academicals

Должность Смимса называлась «Свечила», потому что именно так, согласно древним записям, её именовали две тысячи лет назад, в момент учреждения Университета. Менять свечи в подсвечниках, бра, и, главное, канделябрах Университета — работа по сути своей бесконечная. Фактически, самая важная работа, по крайней мере, по мнению Свечилы. Конечно, порой Смимс (если загнать его в угол) признавал, что есть в Невидимом Университете и ещё какие-то люди, кроме него, ну, такие, в остроконечных шляпах. Однако от них никакой пользы, только ходят туда-сюда, путаются под ногами и мешают работать. Окон в Невидимом Университете было немного, и без Свечилы здание погрузилось бы в темноту даже среди бела дня. Мысль, что волшебники могут в любой момент выйти на кишащую людьми улицу и легко нанять кого-то другого, вполне способного напихать полные карманы свечей и карабкаться по лестнице-стремянке, просто не приходила Смимсу в голову. Он был незаменим, как и все прочие Свечилы до него.

Тут Смимс услышал за спиной щелчок внезапно разложившейся официальной складной лестницы.

Он резко обернулся и прошипел:

— Неужели ты не можешь нести эту чертову штуку правильно?

— Извините, мастер! — пробормотал его ученик, в данный момент изо всех сил пытавшийся совладать с непокорным, опасным для пальцев монстром, в которого при каждом удобном (а порой и просто при каждом) случае превращается любая складная лестница.

— И не шуми! — заорал Смимс. — Ты что, хочешь так и остаться на всю жизнь всего лишь оплывальщиком?

— Честно говоря, мне нравится работа оплывальщика, сэр…

— Ха! Недостаток амбиций — проклятье рабочего класса! Ладно, давай-ка мне эту штуку!

Свечила ухватился за стремянку как раз в тот момент, когда ассистенту удалось, наконец, её сложить.

— Извините, сэр…

— Знаешь, у ёмкости с воском всегда найдётся местечко для еще одного неудачливого окунальщика фитилей, — проворчал Смимс, дуя на ушибленные пальцы.

— Вы правы, сэр.

Свечила с подозрением уставился в серое, круглое, бесхитростное лицо своего помощника. Лицо это выражало непоколебимую благожелательность, что, честно говоря, изрядно смущает, особенно если знаешь, что благожелают именно тебе. Наверняка парнишка искренен, о, да, вот только как его зовут?

— Как, говоришь, твое имя? Я не могу помнить тут всех, знаешь ли.

— Орехх, мистер Смимс. С двумя "ха".

— Думаешь, дважды «ха» звучит лучше, Орехх?

— Не думаю, сэр.

— Где Трев? Сегодня его смена.

— Очень болен, сэр. Просил его заменить.

Свечила рыкнул:

— Чтобы работать на верхних этажах нужно выглядеть побойчее, Прорехх!

— Орехх, сэр. Извините, сэр. С детства не очень-то бойкий, сэр.

— Ну хорошо, здесь всё равно никого нет, чтобы оценить твою бойкость, — признал Смимс. — Ладно, следуй за мной и постарайся выглядеть менее… в общем, пострайся просто не отсвечивать.

— Да, мастер, однако я думаю…

— Тебе платят не за размышления, молодой… человек.

— Постараюсь больше не размышлять, мастер.

Две минуты спустя Смимс остановился перед Императором. Орехх постарался изобразить приличествующее случаю изумление.

Целая гора серебристо-серого растопленного воска почти заблокировала перекрёсток двух коридоров. Эта мега-свеча была создана из многих тысяч свечных огарков, которые оплавились и оплыли, слившись в единое целое. Пламя Императора слабо мерцало где-то под самым потолком, почти ничего не освещая, честно говоря.

Смимс напыжился. Он ощущал здесь присутствие самой Истории.

— Воззри же, Прорехх!

— Да, сэр. Зрю, сэр. Смею заметить, Орехх, сэр.

— Прорехх, две тысячи лет истории смотрят на нас с высоты этой свечи. На тебя, разумеется, гораздо более свысока, чем на меня.

— Безусловно, сэр. Очень тонко подмечено, сэр.

Смимс опять уставился в круглое, дружелюбное лицо, и опять не разглядел ничего, кроме сдержанного энтузиазма. Это даже немного пугало.

Он с ворчанием разложил лестницу, отделавшись лишь слегка прищемленным большим пальцем, и осторожно взобрался по ней как можно выше. Далее вверх с этой промежуточной базы шли ступени, аккуратно вырезанные в Пупостороннем боку Императора многими поколениями Свечил.

— Наслаждайся зрелищем, парень, — крикнул сверху Смимс, даже слегка подобревший в присутствии свечного величия. — Однажды и ты можешь стать… человеком, удостоенным чести взбираться по этому священному воску!

Орехх изо всех сил постарался скрыть свою надежду, что в его будущем встретятся вещи поинтереснее, чем древняя гигантская свеча. Он был молод, а молодым не свойственно почтение перед стариной, присущее, в основном, старикам. Но вскоре его приветливая почти-улыбка вернулась на своё прежне место. Она никогда не пропадала надолго.