Ольга Горовая Горовая - - Черный, без сахара…

- Елки-палки, - обреченно прошептал он вслух, после чего, глядя ей прямо в глаза, криво усмехнулся. - Ваши родители ошиблись с именем, Надя, - все так же тихо прошептал мужчина. - "Кара небесная" - подошло бы больше, - немного насмешливо протянул Тарас.

Но Надя не смогла возмутиться. Она даже слово себя произнести не могла заставить. Потому что, как раз тогда, когда он начал над ней подшучивать, рука Тараса опять вернулась на ее бедро, только в этот раз твердо, уверенно и явно, по его собственному желанию. Пальцы мужчины неоспариваемо, словно бы имели на это полное право, поднырнули под силиконовую резинку ее чулок и… Тарас начал стягивать нейлон с нее. Совершенно самостоятельно, отдавая при этом резкие, односложные указания, и все время смотрел Наде в глаза напряженным взглядом, в котором бушевало нечто, что ее почти испугало.

- Согни колено, - он прошептал это, но слова грохотали в ее ушах вместе с пульсом собственного сердцебиения. Надя послушно приподняла ногу, согнув колено, не возмущаясь тем, что Тарас перешел на "ты".

Он вновь выругался, так же невнятно, и резко выдохнул, когда ее бедро скользнула по его ногам. Надя явственно ощутила напряженную твердость его паха. Он возбудился.

Помоги ей Бог, но и Надя испытывала возбуждение, медленно плавясь под неторопливыми, уверенными, поглаживающими касаниями его пальцев. Она знала, что краска смущения вновь проступила на ее щеках, которые всегда выдавали Надежду с головой, но промолчала.

"Если Тарас и любовью занимался настолько основательно, как сейчас избавлял ее от одежды…", Надя задрожала, от воображаемых картин того, что именно ощутила бы, имей его уверенные касания продолжение.

Глаза Тараса стали еще напряженней и темнее, словно бы мужчина знал, о чем она подумала. Ей показалась, что на лбу у него выступили капельки испарины.

Но Тарас только молча стянул с ее ноги чулок, скомкав его в кулаке, и наконец-то, отпустил правую голень Нади.

- Снимай вторую туфлю, - сипло приказал он, и Надежда покорно подчинилась, даже не задумываясь о целесообразности и приличии подобных действий.

Под ее правой ладонью, которой Надя оперлась на грудь Тараса для равновесия, сильно стучало его сердце.

Кажется, лифт где-то останавливался. Вероятно, она не стала бы утверждать, но Наде казалось, что их соседи удивленно переглядывались и пожимали плечами во время этой остановки, которой никто не воспользовался.

Однако, единственным, что безраздельно владело ее вниманием - были движение горячей, обжигающей ладони Тараса, и случайные прикосновения ее ног к его напряженному телу. Она не разбирала ничего кроме их тяжелого дыхания и придушенных ругательств, которые то и дело, вырвались сквозь его сжатые зубы. И все это время, они смотрели друг другу в глаза, так, словно сохранить этот контакт было важно. Почему - Надя не знала.

Единственное, в чем Надя могла бы поклясться, так это в том, что она чувствовала бы себя более защищенной от его проникновения внутрь ее существа, даже, если бы Тарас сейчас прижал ее к стенке и начал заниматься с ней сексом. Казалось, что между ними протянулась какая-то тонкая, почти неощутимая нить, которая в один миг сделала двух малознакомых людей гораздо ближе.

И он, кажется, прочел эту мысль в ее взгляде.

"Да сколько же будет опускаться этот дурацкий лифт?!", хотелось закричать Надежде.

И в то же время, она почти желала, чтобы он ехал вниз вечность. Никогда в жизни она еще не испытывала настолько эротичного и томительного возбуждения, как сейчас. Когда практически незнакомый мужчина, в полной тишине, незаметно раздевал ее в лифте, полном людей.

Он стянул второй чулок, с которого все и началось, когда лампочка загорелась на метке третьего этажа. Тарас неспешным движением поправил ее юбку.

Надя едва смогла попасть трясущейся ступней в туфель, обессиленно опираясь на стенку лифта, и отчаянно вцепившись в предплечье Тараса. Она еле нашла в себе силы потянуться за своими чулками, которые он держал в кулаке.

Но Тарас только улыбнулся той самой ленивой и медленной улыбкой, которая настолько будоражила все ее ощущения и, не отрывая взгляда от глаз Нади, засунул этот скомканный предмет ее туалета в карман своих светлых брюк.

- Ну, уж нет, - тяжело и прерывисто прошептал он ей на ухо. - Это будет моей наградой за очередное твое спасение, - мужчина глубоко вдохнул воздух. - Они останутся мне на память об этом… приключении, - с подразнивающей усмешкой проговорил Тарас, и легонько коснулся пальцами ее щеки, убирая пряди волос, которые прилипли к влажной от испарины коже.