Игорь Недозор - Свет истины. Хроника вторая

— Кем приказано?

— Новым вице-королем адмиралом Алмейдой, — бросил полковник. — Вот приказ.

В его руках появился лист, украшенный золотым тиснением и печатью на серебряном витом шнуре. Так ведь полагается, если хранитель не может исполнять обязанности.

— Да, конечно, записывайте, — свой голос хранитель слышал как бы со стороны, издалека. — Первый ключ в верхнюю скважину, помеченную орлом, поворот налево, второй — третья снизу — ягуар с поднятым хвостом, два с половиной ровно оборота направо, третий — большой колибри с распущенным хвостом — не поворачивать, просто вставить на всю длину. Записали?

— Запомнил, благодарю, — поднялся полковник.

Картинка перед глазами раненого сместилась, странно потускнев.

А потом он вспомнил…

— Постойте! — выкрикнул де Ормо, приподнимаясь. — Вы сказали: адмирал Алмейда? Адмирал?!

— Да, промашка вышла, — процедил военный, и сквозь роскошные покои проступили знакомые стены кабинета в здании сокровищницы.

Запоздало хранитель вспомнил, что высшую степень ордена Вертранга носят лишь на кавалерии.

— Я хотел, чтобы ты умер спокойно, идальго, — донесся до него голос «полковника». — Но выходит: не судьба. Ты умираешь, зная, что предал свой долг и своего короля.

Из сгустившегося мрака выплыло чернобородое лицо.

Затем адская боль пронзила сердце главного хранителя сокровищ, и мир померк.

— Ну, Рагир, — восклицал Антис, глядя на цепочку корсаров и пленников, выносивших золотые слитки из подземелья. Сегодня же прямо в здешнем храме справлю литургию благодарственную!

«Если бы ты знал, кому надо молиться…» — улыбнулся про себя Рагир.

Рагир Морриганх сидел кабинете коррехидора Туделы. Время от времени туда входили небольшие компании его людей и пополняли кучу добытыми драгоценностями, выкопанными из земли или подцепленными железными крючьями в цистернах. Конечно, главный приз взят, но зачем прочему добру пропадать? Сам же он лишь кивал им, внимательно изучая груду отобранных старых бумаг. И если кто и удивлялся, то не подавал виду — это же Рагир! А Рагир знает, что делает!

Лишь Йунус осторожно спросил, что нужно в этом старом пыльном хламе его таиф-реису?

— Тут, неподалеку от границ Ничьих Земель, есть золотые копи, — пояснил капитан, перебирая ветхие листы, заполненные корявым почерком и покрытые грубыми, почти выцветшими линиями карт. — Думаю их найти… Наши друзья пикароны, глядишь, наладят добычу, а мы будем возить.

Он усмехнулся.

Йунус лишь кивнул и отошел прочь.

Ему стало тревожно.

Ибо сейчас его таиф-реис солгал ему. И дело было даже не в том, что старый вояка научился чувствовать без всякой магии, когда не говорят правды.

Просто с детства, проведенного в городе кузнецов и рудознатцев Аль-Камире, Йунус знал, где и что можно искать. И хотя не изучал всю ту премудрость, знал, что среди глинистых болот и известковых плато Ничьих Земель не может быть ни золота, ни железа.

А вдруг его капитана обманули? Или у него есть какие-то причины скрывать правду? Но все равно старпому это не нравилось.

А Ар-Рагир изучал старые бумаги, и зловещая улыбка иногда появлялась на его губах.

Сомнения ближайшего соратника остались им незамеченными.

У входа кто-то громко кашлянул, заставив отвлечься от драгоценных бумаг — описаний предпоследней экспедиции в нынешние Ничьи Земли.

В дверях торчал верный Корр о-Данн.

— К нам тут явился парламентер от губернатора.

— Из болота? — криво усмехнулся Рагир.

— Видимо, — согласился Корр, подталкивая вперед эгерийца в сбившейся повязке и мятом камзоле.

Следом вошло еще несколько ближайших соратников Ар-Рагира.

— И что нам хочет сказать губернатор? — спросил грубовато вожак корсаров.

Эгериец с трудом подавил страх.

— Мне… У меня… мой патрон… губернатор послал меня с поручением к капитану Морриганху, если ему будет благоугодно меня выслушать. Я парламентер, сеньор…

— Какое у тебя поручение? — голос Рагира стал бесконечно ехидным.

Парламентер справился с собой.

— Он хочет попросить, чтобы вы не разрушали город… до конца… И не убивали пленников.

— Сколько?

— Двадцать тысяч, — парламентер почувствовал большое облегчение.

— Пятьдесят, и ни риэлем меньше.

— Но…

— Или я не оставлю тут камня на камне, да еще напишу вице-королю, что сделал это потому, что местный правитель оказался слишком скуп!

Пираты одобрительно загудели.