Юлия Харитонюк: Обреченные на свободу

Меелия и Эххель синхронно покачали головами. Эх, темнота! Всему их учить надо. Ну ладно, так уж и быть, возьму на себя временно обязанности повара.

– Куда Дарадуб ушел? – помешивая закипевшее кушанье, полюбопытствовала я.

– С деревьями говорить. Он же Природник.

– И что полезного ему деревья могут сказать? Собирайся друг и вали отсюда?

– Нет. – Словно не заметив подколки, серьезно ответил Эххель, – лес может предупредить его об опасности, указать дорогу к жилью, если здесь кто-нибудь живет…

Клинический случай. Может быть в этом мире и есть люди, способные понимать лес, но для меня, дитя города, они всегда будут клиентами желтого дома. Хотя нам эта тихая шизофрения никак не повредит. Дарадуб явно адекватен, не то что Иревен, так что пусть занимается чем хочет…

Пока я философствовала с поварешкой в руках (руки у Эххеля росли из правильного места и он смог вырезать из палки вполне приличное подобие ложки), Дарадуб вернулся. И, что вдвойне приятно, не с пустыми руками.

– Лес спит и зверье, его населяющее, тоже. – Задумчиво проговорил он, положив на стол завязанные в ткань какие-то корешки.

– Ну хоть одна приятная новость за день! Ведь это значит что нам можно сидеть на попе ровно и не бояться нападения среди ночи?

– Не думаю. Спящий лес и мертвый два разных понятия. – Поморщился Эххель. – Если мы его разбудим, то мало не покажется.

– Ага… Не буди лихо, пока спит тихо. Так что, говорите, для этого нужно сделать?

В ответ на вполне простой вопрос мне надавали столько советов, что в пору было сесть в уголок и не дышать. Ладно, раз следовать рекомендациям не получиться, буду просто вести себя осторожней чем обычно. Если не в меру болтливый язык позволит.

После ужина я занялась контрольной ревизией рюкзака. Спальник, походный нож, фляжка с протухшей водой, аптечка (но монахи вытащили из нее половину лекарств), свитер. Кошелек и ежедневник все-таки сперли, не побоялись. Зато в карманах куртки сохранилось немного мелочи, пачка сигарет и зажигалка. Нет, злостной курильщицей я не являюсь, но на природе, в соответствующей компании иногда позволяю себе сигаретку-другую. Как, например, сейчас.

Молча выйдя из дома, я, не желая мокнуть под начинающимся дождиком, устроилась в дверях соседнего. Итак, первый день на Острове мы пережили. Уже хорошо, значит, все не так страшно, как казалось на первый взгляд. Компания мне подобралась вполне нормальная, хотя каждый со своими заскоками. Завтра надо будет самой прогуляться по острову и попытаться не вляпаться в неприятности. А то встречи с еще одним пигмеем я могу и не пережить. Кстати о нем… Где там мой боевой трофей? У стены, к которой я прислонила копье, было пусто. Пропажа меня удивила и я не поленилась выползти под моросящий дождь на поиски. Копья нигде не было. Оно словно растворилось. Это печально. Впрочем, тот пигмей тоже исчез неожиданно. Наверное на Острове такое в порядке вещей. Придется привыкать.

Вернувшись в дом, я застала интересную картину – Меелия, без капли смущения, рылась в моем рюкзаке. Да… хорошо тут аристократов воспитывают!

– Убери руки от моих вещей. – Тихо процедила я, подходя ближе.

– Я хочу убедиться, что среди них нет опасных, – упрямо заявила блондинка.

– А мне плевать чего ты хочешь. Мои вещи это мое. Если разрешу их трогать – смотри, если нет не лезь.

– Как ты со мной разговариваешь? – надменно приподняла бровь Меелия. – я – аристократка, в отличие от тебя!

– Ну-ну… В прошлом – может быть, а сейчас мы на равных. Так что не выделывайся.

– Дамы не стоит ссориться… – сделал попытку предотвратить конфликт, проговорил Дарадуб.

Фыркнув, я молча вырвала рюкзак у любопытной Варвары и отошла подальше. Все, теперь свои вещи из рук выпускать не буду! Они мне дороги как память. Развернув спальник, я расстелила его в углу. Подложив под голову рюкзак – жестковатая получилась подушка – легла и прикрыла глаза, наблюдая за остальными из-под опущенных ресниц. Спать не хотелось, но разговаривать не хотелось еще больше.

Товарищи по несчастью, последовав моему примеру, тоже стали готовиться ко сну. Дарадуб, видимо привыкший к аскетизму, улегся на пол, положив под голову свернутый плащ. Эххель, сказав что сон ему не требуется, сел в позу лотоса и погрузился в медитацию. Хуже всего пришлось Меелии. Девушка расстелила на лавке плащ и попыталась устроиться на жестком ложе. Понаблюдав за ее мучениями пару минут, я подала голос:

– Страдалица, можешь мою куртку взять, она мягкая.