- Почему это я не дойду? - мне стало даже обидно.
- Так ить ты, подобно тому дурню: ему через пустыню идти, а он всю воду раздал!
- Ничего, дойду! - сказал я упрямо. И мы пошли.
Идти мне, действительно, было очень тяжело, словно брёл по грудь в воде навстречу потоку. В голове гулко шумело. А тут ещё шедший рядом Посланник без умолку болтал, нёс какую-то околесицу. Воспринимать его словесные извержения я был не в силах, поэтому повернулся к нему только тогда, когда он тронул меня за руку.
- Я говорю, отлучиться мне надобно... по делам кой-каким,- повторил он, почему-то пряча глаза.- Ты иди покедова вперёд, я опосля догоню.
И он куда-то исчез. Я же продолжал продвигаться вперёд, пока не наткнулся на что-то, что при ближнем рассмотрении совершенно ни на что не походило. Лишь только отойдя на несколько шагов, я смог определить, что это такое. Обнаруженное оказалось огромным пальцем гигантской ноги. Великан был такого роста, что, задрав голову вверх, я увидел только колени: всё остальное терялось в сером мареве.
- Коли далее шествовать желаешь, должон ты златою казною откупиться! - прогремел надо мною зычный голос.
"Вот влип! - вяло подумал я.- Ведь ни одной монетки не осталось!"
- Как ни одной? - удивился великан и, стремительно уменьшившись, стал сопоставимого со мной размера. Я смог увидеть его лицо: обрамлённое густой кучерявой бородою, оно напоминало мне то ли Илью Муромца с известной картины Васнецова, то ли молодого Карла Маркса. облачён он был в какую-то то ли тогу, то ли хламиду - я в этом слабо разбираюсь.
- Ни одной,- подтвердил я вслух, почему-то даже не удивившись тому, что встреченный прочёл мои мысли.
- А куда ж дел?
- Отдал.
- Кому?
- Да там,- я слабо мотнул головой назад.- Попросили...
- Жалеешь? - сочувственно прищурился мой собеседник.
- Не в моём обычае,- покачал головой я.- Что сделано, то сделано, назад не воротишь.
- Предъяви-ка мошну!- приказал он.
Я достал пустой мешочек, растянул его края, демонстрируя пустоту внутри, и втот же момент почувствовал, как руки наливаются тяжестью: кошелёк превратился в большой серебряный кубок с двумя ручками по бокам, за которые я теперь и держался. А мой визави выудил откуда-то из складок своего просторного одеяния крохотную бутылочку диковинной формы и наполнил из неё огромный кубок до краёв.
- Испей! - приказал он.
Я выпил всё. Никакого вкуса у напитка не было, но ощущения, вызванные им, были непередаваемыми. Сравнить это не с чем, но для себя я определил так: словно бы огромный ковш расплавленного металла в болото вылили. Причём болотом на тот момент был я. Необычайный прилив бодрости, энергии, желания действовать!
- Кто от Души даёт, тому сторицей возвращается,- изрёк мой собеседник.
- Спасибо,- поблагодарил я.
- Уже,- ответил он.- Пусть и тебя спасёт.
- Кто ты? Как тебя зовут? - спросил я.
- Не зови ушедшего, ибо путь его долог, но твой не короче,- ответил он и исчез, словно не было. Лишь кошелёк с монетами, истинную цену которых я узнал лишь только сейчас, весомо оттягивал мне руки.
- Вот это-то и был он, Камень,- раздался рядом знакомый голос: я и не заметил, как вернулся Посланник.- Не всех он пропускает. Кого и заворачивает. Но теперь-то я наверняка знаю, что ты и есть он, Предназначенный. Так что вперёд, к твоему Предназначению!
Необычная улица закончилась. Далее мы шли по гладкой узкой дорожке, стеклянным мостом пронизывающей серую мглу. Никакого тоннеля, о котором повествуют люди, пережившие клиническую смерть, не было. Мы двигались внутри светящегося кокона, который передвигался вместе с нами, отчего казалось, что мы остаёмся на месте, беспомощно перебирая ногами по бесконечной ленте гигантского бегового тренажёра. Посланника вновь разобрал словесный понос, он что-то болтал как разбитной ди-джей, но я его не слушал: думал о своём. Машинально шагая рядом с ним, я развлекался, предаваясь интереснейшему занятию, которое стало для меня доступным благодаря вновь открывшимся способностям: анализировал свою прошедшую жизнь и логически выстраивал её вероятностные изменения при условии, что в какой-то конкретный момент поступил бы по-другому. Вспоминая малейшие нюансы поведения окружавших меня и сопоставляя факты, упущенные в тот момент из вида, я очень ясно видел свои просчёты и ошибки.
"Вот если бы я в пятого августа девяностого года согласился с Михаилом, а Егора послал бы куда подальше... Если бы я седьмого апреля двухтысячного настоял на встрече с Новиковым... Если бы я..."
Читать дальше