Грэм Макнилл - Молотодержец

Люди смогли так долго держаться только благодаря храбрости и железу.

Но в конце концов жестокая арифметика войны возьмет свое — и армия людей будет разбита.

Вокруг отряда эндалов клубились облака пыли. Марбад отчаянно пытался отыскать среди водоворота схватки знамя короля унберогенов.

Старый воин вместе с отрядом Вороновых шлемов как раз искал какую-нибудь брешь в рядах врага, чтобы ударить туда, и тут увидел алое знамя, высоко взметнувшееся вверх. И держал его знаменосец с серебряной рукой.

Как только Марбад увидел стяг Зигмара, он тут же приказал воинам следовать за ним. Альдред попытался протестовать, но воля отца — закон, и потому Марбад вместе с лучшими своими воинами поспешил к правому флангу.

«…Когда ты увидишь серебряную руку с высоко поднятым алым стягом».

Тогда он спал или же так ему казалось? Двадцать лет назад рядом с его постелью в спальне Замка Ворона появилась старуха, вся в черном. Для него было загадкой, как она очутилась в его покоях, но вот она, тут как тут, и даже восседает на краю кровати.

— Кто ты? — вопросил король. — И как проникла сюда?

— Это не важно, Марбад, — отвечала седая карга. — А величают меня Ведьмой Брокенвалша. Мерзко, но пока что приходится носить эту кличку.

— Слышал о тебе, — сказал Марбад. — Имя твое — проклятие в землях унберогенов. Говорят, ты практикуешь темные искусства.

— Темные? — рассмеялась колдунья. — Нет, Марбад, если бы я их практиковала, то Зигмар был бы уже мертв.

— Зигмар? При чем тут сын Бьёрна?

— Для кого-то, может, я в самом деле проклятие, — продолжала ведьма, словно не замечая вопросов Марбада. — Но ты бы очень удивился, если узнал, как много людей в миг отчаяния ищут моей помощи.

— Мне от тебя ничего не нужно, — отрезал Марбад.

— Верно, — согласилась ведьма. — Зато мне кое-что надо от тебя.

— Что такая, как ты, может желать от меня?

— Священную клятву, Марбад, — отвечала старуха. — Поклянись в том, что, когда ты увидишь серебряную руку с высоко поднятым алым стягом, ты со всеми своими воинами поскачешь к Зигмару и поможешь ему.

— Не понимаю.

— Я не требую понимания, Марбад, мне нужна твоя клятва.

— А если я откажусь?

— Тогда погибнет раса людей и мир потонет в крови.

Марбад помолчал, ожидая, что слова старухи окажутся шуткой. Но она тоже молчала, и король понял, что ведьма говорит правду.

— А если я поклянусь?

— Тогда мир просуществует еще немного. И ты изменишь ход истории. Разве может человек желать большего?

Марбад улыбнулся, признавая лестность предложения. Причем чувствовал, что ведьма его не обманывает.

— Что ж, за это меня ждет слава?

— Да, ты прославишься, — кивнула ведьма.

— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, — задумчиво произнес Марбад.

— Это правда. Потому что тебе это не понравится.

— Я сам буду судить, женщина! Говори.

— Как хочешь, — не стала упираться карга. — Верно, если ты выполнишь клятву, тебя ждет слава, но также и смерть.

Марбад сглотнул и сделал оберегающий знак. Сказал:

— Поделом тебя называют проклятием.

— Я стараюсь угодить всем и каждому.

Марбад хихикнул и заметил:

— Слава и возможность спасти мир! Смерть — невеликая цена за это.

— Так ты клянешься мне? — требовала ведьма.

— Да чтоб тебя! Я клянусь тебе в этом. Когда я увижу серебряную руку с высоко поднятым алым стягом, что бы это ни значило, я тут же вместе со всеми моими воинами поскачу на помощь Зигмару.

На следующее утро король эндалов проснулся хорошо отдохнувшим. О беседе с ведьмой у него остались лишь смутные воспоминания. Но стоило ему увидеть Пендрага, который высоко в небо вознес знамя Зигмара, как перед ним с невероятной ясностью встало воспоминание о событии двадцатилетней давности.

Когда Марбад скакал на помощь Зигмару вместе со всеми своими воинами, он гордо распрямился в седле.

Слава и возможность спасти мир… неплохо для старика, верно?

Бой вокруг короля унберогенов пульсировал в соответствии с не видимыми невооруженным взглядом ритмами, которые Зигмару были совершенно очевидны. Славной и блистательной была атака унберогенских воинов, упорной и бесстрашной. Но в конечном счете безрассудной.

Мечи вздымались и опускались, но руки унберогенов уже устали, словно оружие вдруг сделалось гораздо тяжелее, чем прежде. Атака во имя спасения мерогенов непременно войдет в историю легендой, только вначале не мешало бы выжить, чтобы рассказать о ней.