Евгений Щепетнов - Маг (СИ)

В двери вошёл огромный мужчина, лет тридцати на вид, в полном вооружении — чешуйчатой броне, за спиной длинная рукоять меча, на поясе короткий меч, поножи на ногах и руки в стальной защите. Он окинул взглядом разгромленную комнату, взревел и не мешкая ни доли секунды ринулся на Влада, выхватывая из ножен за спиной изогнувшийся дугой, гибкий меч, замахнулся…и встал, как статуя, только глаза сверкали и вращались вокруг оси, как сумасшедшие.

Влад, вместо того, чтобы тут же врезать ему в челюсть — что так и напрашивалось всеми его воинскими рефлексами, неожиданно мысленно приказал: 'Стоять! Не двигаться! Замер!' — и воин послушно замер, как манекен в витрине магазина. Лекарь с интересом обошёл вокруг живой статуи и подумал: 'Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Вот это я молодец! Вроде восстановилась башка-то. Эк я его заколбасил!'

— Я не понимаю, чего ты с магом так не сделал — иронично заметил дракон в голове — чего проще-то? Он бы полёг, как осока, когда на неё писает дракон! Ума, что ли, не хватило?

— Честно, Зеленёнький — правда ума не хватило — сознался Влад — ты не забывай только, что я драконьей магией-то почти не владею, да и башка битая была.

— Ладно. Вообще — ты делаешь успехи. Эдак, может лет через сто, у тебя получится что-то похожее хотя бы на способности наших детишек — дракон довольно заухал в голове Влада — видимо это у него изображало смех — давай, занимайся с этим мясом, потом поговорим.

Влад провёл перед лицом охранника рукой, тот погрузился в транс и свалился на пол, с грохотом, как будто обрушилась пизанская башня. Лекарь быстро провёл ему сеанс зомбирования, и через несколько минут тот уже прибирал в комнате — прятал трупы охранника и хозяина дома под топчан, накрывал тряпками, потом Влад приказал ему проверить — что там набрала в коляску Амалия, выслушал доклад охранника, поморщился — в корзинках преобладали пирожные и сладости, какие-то фруктовые напитки, а мечи, что она положила, были годны только для рубки капусты. Он снова дал задание о вооружении — уже охраннику, тот, через пятнадцать минут появился и сказал, что всё сделано — теперь Влад был в этом уверен, что всё сделано нормально. Он переоделся, надев вместо легкомысленного наряда жиголо, нормальную одежду, крепкие сандалии на ремешках и его группа направилась к коляске. Казал сел на облучок повозки, Амалия с Владом сзади, укрытые от лучей солнца полотняным навесом, а от нескромных взглядов прохожих — лёгкими стенками.

Повозка выехала из ворот, привратник тускло и безынтересно посмотрел на выезжающих, Влад и его спутники оказались на улице. Улица была оживлена пёстрым людом — это был портовый город — как узнал раньше Влад — город назывался Вентрия. Город был одним из южных центров работорговли, и вообще всякой торговли — как и большинство из крупных портовых городов юга. Здесь можно было купить всё, что угодно — от наркотиков, до девочек, мальчиков и пленных солдат неизвестной страны. Сюда стекались все, кто занимался тёмными делишками или хотел ими заняться — Владу вспомнился один разговор с Панфиловым, когда тот упоминал об этом городе — его бывший партнёр, ныне покойный, не без помощи Влада, имел тут обширные связи с пиратами и работорговцами. Больше, в общем-то, Влад не знал о городе ничего, и с интересом впитывал информацию, рассматривая пёструю толпу: вот прошли группой наёмники с далёкого севера — что-то вроде скандинавов этого мира — заплетённые в косы волосы, обожжённые солнцем красные лица. Они шли осторожно, с неодобрением смотря на полуголых жителей Вентрии. Навстречу им шла группа разнокалиберно одетых загорелых мужиков, увешанных разнообразным, иногда довольно экзотическим оружием — Влад определил их как пиратов, или просто команду торгового корабля — их сам чёрт не разберёт — свободные торговцы, насколько он знал, не гнушались подработать разбоем. Прошли трое стражников, парящихся в тяжёлом вооружении — очень похожие физиономиями на представителей закона — ощупывающий прохожих взгляд, готовность к действиям и брезгливое выражение: 'Вот ужо я вас, суки, призову к ответу!'. Они скользнули взглядом по коляске Амалии и пошли дальше, со всей торжественностью Закона. Из придорожных канав смердело нечистотами, сильный запах мочи, помоев, перекрывался запахами жарящихся на решётках над жаровнями морепродуктов. Дорога пылила, охранник на облучке грозно покрикивал:

Дорогу! Дорогу дали! — и грозно вращал глазами, обливаясь струйками пота из-под тяжёлого шлема.