Михаил Михайлов - Лич

– Извини, приятель, – вспомнилась избитая фраза зарубежного кинематографа, – ты мне еще поможешь своей смертью, а я помогу тебе забыть о страданиях.

После этих слов я вонзил кончик посоха в сердце некроманта. Нечто особенное ушло из его глаз, хотя они так и не дрогнули во время моих слов и последующего поступка. Вот только сейчас глаза из живых «зерцал души» превратились в мутные, стеклянистые пятна на застывшем лице.

Скинув с его плеча сумку и загрузив в нее свои трофеи, я задумался над последующими действиями. Следовало предпринять что-то отвлекающее от меня преследователей хоть на краткое время.

Ну что же. Тут вполне хватает материала, подходящего для поставленной задачи. Около двух десятков зомби так и остались в земле, не успев получить от своего бывшего хозяина приказ на поднятие. Некромант просто не смог дотянуться заклинанием до дальних могил, в которых лежали двадцать мертвецов. Сейчас их поднял я. Точнее, просто перехватил бразды правления. Ведь поднять зомби до меня успел сам некромант… Только не завершил процесс до конца, погрузив «материал» в некое подобие сна, из которого я их и выпустил с четким указанием нападать на всех живых, что сейчас находятся на расстоянии ста шагов от заброшенного рынка.

Простых жителей тут вряд ли можно встретить, а вот разный криминальный элемент должен ошиваться. Вот и пускай зомби их потреплют. А если встретятся стражники – что вполне вероятно, уж очень большой переполох недавняя драчка подняла, – то сами виноваты. Правда, стражники сумеют отбиться от неуклюжих мертвяков, только что я был свидетелем их мастерства.

В качестве усиления в тело одного из покойных стражников я заселил душу мага разбойников. Все равно он крайне слаб, а вот для подобия лурга подойдет в самый раз. Закончив последние приготовления, я подхватил сумку с посохом и накинул на себя заклинание «Тень ночи».

Проскользнуть в невидимом для человеческих глаз состоянии через ряды стражи было делом нескольких секунд, а потом я вышел из города. Для этого мне пришлось забраться на стену и спрыгнуть вниз. Десять метров для моего тела были неощутимы, и уже через секунду я зашагал прочь от города, так неприветливо меня встретившего. Позади послышались голоса стражников, обеспокоенных шумом моего падения, заблестели огоньки факелов, что они сбросили на землю под стены, и пролетели мимо несколько арбалетных болтов, пущенных наугад. Все это меня не беспокоило. Из последних событий я сделал только один вывод – с живыми мне отныне не пути.

В знакомом овраге ничего не изменилось, только ощущался запах недавних смертей. Когда мои зомби вылезли на поверхность из своих нор, я понял, откуда он взялся. Вместо шести тел передо мною было одиннадцать. Разве что пять из них были лишены подобия «жизни после смерти».

Мертвые слуги выполнили мои указания на «отлично», удавив нескольких человек, спустившихся в овраг. Пятеро мужчин, причем двое из них были связаны и имели на телах следы ран. Смертельных ран, так как с разрезанным горлом простые люди не живут. Узнавать, кем новоприбывшие приходились друг другу, не было желания, так что я попросту поднял их и направил впереди себя. Мог только предположить, что связанные попали в руки разбойникам, которые решили прикопать в овраге тела, чтобы избежать ненужных слухов. Что же, разбойники заслужили свою встречу с зомби.

Одному из зомби я поручил нести сумку, решив, что нечего повелителю и властелину мертвых еще и переносить собственные вещи. Пусть слуги стараются.

И зачем меня вообще понесло в этот город? То ли глупость, то ли привычка к стадности, что присуща нам. Еще же от разбойника узнал, что мертвых тут не любят… и все равно поперся. Пора начинать думать головою, а не только всякими другими местами, для мыслительной активности не предназначенными.

Вот примерно такие мысли бродили у меня в голове, пока занимался приведением своего инвентаря в норму: сейчас я своим ритуальным ножом тщательно скоблил части тел, что прихватил в городе на месте боя. С руками все вышло просто и быстро, это как обычный карандаш очинить, а вот с черепом пришлось повозиться. Часа три ушло на это не самое приятное дело. Несколько раз я ловил себя на том, что совершенно не чувствую ни брезгливости, ни отвращения к своим манипуляциям. Все-таки я очень изменился за эти неполные двое суток. Да одно вчерашнее сражение должно было стать шоком! Для меня прежнего убийство могло вылиться в дальнейшие терзания о правильности поступка, не исключено, что и метался бы с теми же мыслями, что и приснопамятный Родион Р. Вот только не знаю – дошел бы я до осмысления себя в качестве «кто я – тварь дрожащая или право имею?». Сейчас же таких мыслей у меня не было и в помине. Теперь вчерашнюю битву я оценивал как небольшой боевой эпизод, который принес немало пользы.