Наталия Курсанина - Игра не на жизнь. Проходная пешка

— Где мы? — оглядывается перепуганно Док.

— Не знаю! Не спрашивай! Мы сошли с ума! Вместе! Понятно?!

— Нет… что-то здесь не так! Это другой мир? Перенос? Магический портал?

— Да мне по хрен, что это! Надо проверить лагеря! Если они здесь!..

Ошалевший от моих криков Док сначала медленно, а потом все активнее начинает двигаться. Вот мы уже почти бежим по тропинке в сторону молний. Ветер едва не сбивает нас с ног. Лагерь Нааля близко, вот уже за теми деревьями… стоп! Перед деревьями на тропинке кто-то лежит.

Док узнает первый:

— Нааль!

Парень лежит, широко раскинув руки и не пытаясь подняться.

— Что с ним?

Док, побледнев, протягивает мне руку. На ладони кровь.

— Колото-резаная… — сообщает он растерянно, — я не понимаю… что творится? Откуда раны?

— Андрей… Андрей… Док, очнись! — Я тереблю его за плечо. — Ты доктор, перевязывай, давай.

— А?

— Бинты, зеленка, что надо?

— Нет… — качает головой доктор, — зеленку не надо… его надо ко мне. Раны надо зашить…

— Потащили? — Мне самой хочется выблевать утреннюю кашу, но оказание помощи в первую очередь, а потом можно и себе дать поблажку.

— Ага…

На поляне вековой дуб как стоял, так и стоит. Врезаемся в него втроем, будто не замечая коры. Провал. Солнышко. Птички. Кровь. Раненный на фэнтэзюшной игрушке парень.

Я смотрю на Дока.

— Там… могут быть еще…

Док смотрит на пациента, потом вскидывает на меня глаза. Почему я вначале нашего знакомства подумала, что он похож на доброго плюшевого мишку? Очень ошибочное мнение…

— Надо мои лекарства. Мою сумку…

— Док, там могут быть еще раненые!

Как не хочется ему меня отпускать, а мне без него идти, но это уже не в нашей власти… мы должны! Он должен спасти Нааля, а я… может быть, кого-то еще.

— Твоя аптечка?

— При мне.

— С Богом!

— С Богами!

Вперед! Пока не передумала, пока не поняла, что же я делаю, куда лезу. В бурю.

В лагере Нааля еще двое… живых. Остальные… Меня выворачивает прямо на поляну. Даже до кустиков добежать не получилось бы. Куски мяса и кровь. Выпотрошенные кишки и отрезанные головы. Да они что, с ума посходили? Кто это сделал?

Как я тащила сразу двоих — уже не помню. Кажется, с матами. Пинала, заставляла идти, кричала что-то хамское и ругательное. Одного на одном плече, другого на другом. Они еле переставляли ноги — черепахи! Быстрее!

Ввалились в дуб на последнем дыхании. Док подхватил, не дал упасть.

— Что там?

Я смотрю на него и понимаю, что сказать об ЭТОМ не могу. Меня трясет. Док тычет мне в губы флягой.

— Пей.

Пью взахлеб. Вода? Водка? Вкуса не чувствую.

— Я туда… — шепчу. В этот ад надо вернуться. Надо искать дальше. Я боюсь, что остальные лагеря… тоже. От этой мысли к горлу подступает ком. Меня тошнит. Сдавливаю руками горло.

Док протягивает мне на ладони три маленькие желтые таблетки.

— Пей! — приказывает он.

Заглатываю, даже не интересуясь, что это.

— Здесь, — протягивает Андрей мне холщовую сумку, — шприцы, одноразовые, заправленные обезболивающим. Поняла? — киваю. Когда он успел? — Здесь, — вторая сумочка, поясная, — норадреналин. Три! Поняла, три шприца! На самый крайний! У меня их немного — из своей «скорой помощи» взял. На всякий случай.

Киваю, киваю. Мне бы хоть что-нибудь вколоть — плечо жжет раскаленным железом.

— Док… плечо.

— Сейчас.

Уколы почти не почувствовала.

— Обезболивающее и норадреналин. Только потом тебе будет не очень хорошо.

— Да плевать!

Встаю. Первые шаги даются с трудом. Портал открыт. Вперед. Голова будто задела за что-то. Показалось, наверное. После такой подпитки что угодно покажется.

Вокруг воет ветер. Ветер ада. Теперь я чувствую, как он пахнет кровью. Но у меня нет возможности уйти от этого ветра.

Кабак разорен. Перевернутая посуда, столы, в костре чей-то труп. Но в палатке кто-то плачет живой. Неужели? Отдергиваю полог. Точно! Две девчушки… и у обеих порезаны ноги. Я же их обеих… на себе… не дотащу! Мать!

Увидев меня, они закричали еще громче, пытаясь отползти подальше от входа.

— Заткнитесь! Тихо! Я на помощь!

— Больно!

— Сейчас-сейчас! — Обезболивающее, кажется, в сумке на боку. Каждой по шприцу под колено. Какая, к черту, дезинфекция?! Кое-как бинтую раны. Девчонки плачут, но уже не вопят.

— Кто? Кто вас так?

— Эльфы!

У меня аж руки застыли в неподвижности. В голову пришло, что, кажется, девочки поехали крышей.

— К-кто? — выдавливаю из себя.