Марина Дяченко - Слово погибели № 5

Игрис не нашелся, что ответить.

— Вы когда-нибудь занимались механикой? — спросил он после короткой неловкой паузы.

— Да. Лет двадцать назад, будучи выпускником университета, я занимался механикой и даже стажировался за границей. В какой-то момент решил, что это не мое, и прекратил опыты.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему вы решили, что это не ваше?

— Я недостаточно большой садист для этого, — серьезно отозвался Алистан. — Психомеханика — необходимая в жизни, но очень скверная вещь. У вас есть опыт общения с механиком?

— Нет, — Игрис сглотнул.

— И не надо, — Алистан чуть улыбнулся. — Понимаю, к чему вы клоните, и отвечу сразу: да, мои занятия механикой помогли мне откорректировать собственную память без побочных эффектов.

— У меня еще один вопрос. Почему, как вы думаете, вы убили Алисию Жёлудь, а не подчистили память и ей? Ведь это помогло бы сохранить информацию в тайне, может быть, гораздо надежнее?

Алистан нахмурился.

— Вы правы. Единственное объяснение: эта информация каким-то образом была связана со всей ее жизнью. В моем случае — минус два часа, актуальная хронологическая коррекция, очень просто. Но если речь идет о многократном вмешательстве, да еще в давние слои памяти… Она сошла бы с ума либо превратилась бы в растение. Наверное, я решил, что убить будет проще… и гуманнее.

Он быстро опустил глаза. Женщина на фотографии улыбалась, держа поводок.

— Ничего, что я такой циничный, а, Игрис? В конце концов, теперь-то я сяду в тюрьму до конца моих дней, и мстительный дух этой бедняги обретет покой… Конечно, логичнее было бы прикончить заодно и себя. Но мне противна сама мысль о самоубийстве, извините.

— Вы применяли… Вы работали с ней как механик?

— Откуда мне знать? Скорее всего, да.

— Нет способа установить точно?

— Нет.

Алистан все еще смотрел на фотографию.

— Вы встречались с этой… с Каргой? — тихо спросил Игрис. — С глазу на глаз?

— Да.

— И вы не боялись? Если она маг, ей доступно Слово погибели номер пять, а также, возможно, и прочие номера?

Алистан взглянул с интересом:

— Не совсем так. У вас и у циркового гимнаста принципиально одинаково устроено тело. Вы можете сделать стойку на пальцах левой руки?

— Не могу, — признал Игрис.

— Так же и с магами. Старушка умеет манипулировать ничего не подозревающими обывателями. Она играла людьми, как в куклы — на свой особый живодерский манер. Со мной ни один ее финт не пройдет.

— Я читал материалы дела…

— Все тридцать томов?

— Нет. Только то, что мне под расписку выдал Певец. Я не понял, почему так сложно доказать магическое вмешательство?

— Потому что умная бабка использовала отраженную магию. У нее на дворе были вкопаны деревянные статуи, этакие столбы с неприятными лицами. По всем первичным протоколам исполнителями злой воли выходили они. Столбы-манипуляторы, представляете? Надо было ехать на болото, добывать истуканов, отслеживать эфирные образы бабкиных приказов, составлять новые протоколы и доказывать, что старуха была кукловодом, а истуканы — орудием…

Алистан помолчал. Мечтательно улыбнулся:

— Это очень интересное дело. Войдет во все учебники. Из него сделают серию «Под надежным крылом». Но, Игрис, какое это скверное, гадкое дело…

Он вдруг сник, будто внутри у него ослабла пружина.

— Наше с вами дело не лучше… Хотя и проще. Я спокойно вздохну, оказавшись на нарах. Честное слово.

— Ваша контора не сдастся без боя, — неожиданно для себя поделился Игрис. — Они постараются вас вытащить.

— После того как я признался?

— Вас объявят невменяемым. Или… может ли существовать такой манипулятор, говоря условно, супер-Карга, который заставил бы вас убить женщину — и откорректировать себе память?

На этот раз Алистан молчал очень долго.

— Нет, — сказал наконец. — Это полная ерунда, Игрис. Поверьте профессионалу.

Он вскочил в поезд за несколько секунд до отправления — в вагон второго класса и потом долго шел, иногда свободно, иногда протискиваясь, к своему месту. Поезд набирал ход, проплывая по мостам над медленными автомобильными потоками, мимо городских парков и отдаленных спальных районов; Игрис наконец-то добрался до мягкого кресла у окна, уселся и только тогда перезвонил Елене.

— Привет! Как дела?

Она сразу уловила напряжение в его голосе.

— Хорошо… Что у тебя?

— У меня командировка. Еду куда-то в глушь, когда вернусь, не знаю.