Павел Корнев: Нож и топор Четверть первая Разбойник

На следующий день объявили, что стражникам удалось полностью перебить лесную шайку, похитившую Антуаннету де Бризе. К сожалению, разбойники успели убить девушку, которая будет похоронена на городском кладбище Серополья. Про Сильвио не было сказано ни слова.

Воспоминания поблекли и растворились в ночной мгле, когда я встал, чтобы размяться. Толстый вотоляный плащ не спасал от холода кладбищенской земли, да и вино в мехе уже заканчивается.

На одной из кладбищенских аллей раздаются осторожные шаги. Я пригибаюсь и беру в руки придающий уверенности топор: шершавое топорище, спутник многих сражений, греет ладонь. Возможно, я слишком привык к нему за последнее время. Молот с удивившей меня грацией скрывается за одним из обелисков; Анри все так же неподвижно сидит, не пытаясь спрятаться. Что с ним такое? Конечно, нас вроде бы перестали искать и облавы опасаться не приходится, но неужели за все это время он не вызубрил науку осторожности?

Тревога оказалась ложной: на кладбище пришел Конокрад. Он присел рядом, и Молот только достал второй мех, когда Анри неожиданно встал.

— Куда собрался?

— К отцовской родне поеду. На восток, — ответил Анри и, покачиваясь, побрёл по аллее к выходу. — Прощайте.

— Увидимся ещё.

Не ответил. В голове Анри мысли о смерти Антуанетты ходили по кругу, забирая все жизненные силы. Он сильно изменился в последнее время.

— Мне тоже пора, — Молот взял свой мешок и тоже поднялся.

— А ты куда?

— На север. Устроился кузнецом в торговый обоз, — он запнулся, увидев наше изумление. — Ну, лошадь подковать, чего починить по мелочи, большего от меня не требуется. Не такой уж я и недоучка. Обратно возвращаться не буду, незачем. Может, свидимся ещё.

Пожал нам руки и, не оглядываясь, зашагал прочь. Мы с Конокрадом молча смотрим ему вслед.

— Ну а ты, Фримо, куда собрался?

— В вольный город Гиль пойду. Я переговорил со знакомыми, обещали замолвить словечко. Глядишь, даже в гильдию возьмут.

— В Гильдию Воров?

— А куда мне ещё деваться? — пожал плечами Конокрад.

— У всех планы, один я представления не имею, чем заняться, — я отхлебнул вина и передал мех.

— Пойдём со мной?

— Не люблю города. Воняет в них.

— Сам ты воняешь, — рассмеялся Конокрад и уже серьезно продолжил. — Знаешь, не хотел говорить при Анри. Вчера встретил одного человека: он сидел в столичной тюрьме не с кем-нибудь, а с нашим Сильвио. И говорит, что не сбежал Сильвио, а какой-то покровитель его выкупил. Интересно?

Я кивнул. Ещё бы, граф де Бризе выкупить его никак не мог. Сам сидел в крепости. Кто же этот покровитель, кто-то из родни Антуанетты? Почему тогда Сильвио о нём ни словом не обмолвился?

— А ещё говорят, что маркиз Вильриенцо вернулся в столицу с молодой невестой и живёт теперь припеваючи в шикарном особняке недалеко от королевского дворца. Вот гад! — Фримо хлопнул меня по плечу, поднялся. — Не вешай нос!

Фримо уже исчез в светлой утренней дымке, а я сижу у могилы, пью вино и думаю. О человеке, который организовал на нас облаву. О человеке, из-за которого погибла Антуанетта, а Анри словно выжжен изнутри. О том, кто сейчас наслаждается жизнью в столице и наверняка бывает на приёмах у короля.

Мне захотелось познакомиться с этим сеньором поближе.