Александра Лисина - Белые ночи

— Что? — не выдержала я на третий день. — Что во мне такого интересного? Ты смотришь так, будто у меня третий глаз на лбу появился или крылья за спиной растут!

Оборотень хмыкнул, и я готова была поклясться, что в черных глазах промелькнуло самое настоящее лукавство! Но отвечать он не стал. Только положил громадную морду на вытянутые лапы и хитро прищурился.

— Шр-р-р…

Я немедленно кинулась в него шишкой, но без толку: увернулся, наглец, да еще и зубы в усмешке показал.

— Шр-р-р, — передразнила ядовито. — А если я возьму и тебя кормить больше не буду?

Еще один смешок. Ну, конечно, и без моего хлеба с сыром прекрасно обойдется. Ему что — вышел в чисто поле, прогулялся полчасика, слегка размялся, и готов свеженький кролик! Будет он бояться моих смешных угроз!

— Тогда перестану разговаривать!

— Шр-р-р?

— Вот именно. Надо же мне знать, кто ты есть, для чего топаешь следом и, собственно, какого демона тебе от меня… — я поймала пристальный взгляд черных глаз и, неожиданно сообразив, что совсем недавно почти те же слова говорил мне Лех, осеклась. Смущенно опустила глаза, а потом сконфуженно отвернулась. В общем-то, чего это я взъелась? Ну, идет человек рядом, помогает, скрашивает долгие вечера, ведет себя вроде прилично, с непристойными предложениями не пристает, не буянит, кроликов к ужину регулярно приносит, не навязывается, есть лишний раз не просит…

Я вспомнила собственные ощущения от импровизированного допроса и покорно сдулась. Вот так, вот и получи той же монетой — сама не люблю любопытных, однако в чужие дела нос сую, как базарная торговка.

— Извини. Нервы. Просто не люблю неопределенность.

Ширра понимающе прикрыл веки, а я ненадолго задумалась. В общем-то, все не так уж плохо: он идет исключительно со мной, независимо от моего желания, и мне это хорошо известно. Он тоже знает, что я догадалась, но причину такого поведения пояснять пока не собирается. Я, в свою очередь, больше на него не злюсь, зато упрямо молчу о своем прошлом, прячу настоящее лицо и глаза, стараясь не выдать, какими страшными они становятся в лунные ночи… хотя, если поразмыслить, однажды он уже видел мои коготки и, кажется, не слишком этим смутился… короче говоря, мы с ним находимся в одинаковой ситуации, никак не можем ее изменить (конечно: он по каким-то соображениям не собирается уходить, а я пока не могу представить, каким образом могла бы от него избавиться), поэтому просто вынуждены как-то приспосабливаться.

Я тихонько вздохнула.

— Ладно, давай так поступим, раз уж мы с тобой такие скрытные типы: ты мне не мешаешь и не лезешь в мои дела, а я не буду тебя прогонять и навязываться с расспросами. Идем дальше, как и положено равноправным партнерам — в тишине, мире и при полном согласии. Но, если ты вдруг решишь уйти, предупреди заранее, хорошо? Чтобы я хотя бы знала, что ждать тебя к ужину больше не нужно. Думаю, это будет честно. Как считаешь?

Вместо ответа оборотень неожиданно подошел и ткнулся мокрым носом в мою щеку. То ли поблагодарил, то ли согласился. Я слабо улыбнулась, потому что он возвышался надо мной, как гладкая морская скала возле крохотного кораблика, и все еще выглядел пугающе большим и довольно страшным. Но за последние дни я успела немного привыкнуть к ужасающей разнице в размерах, смирилась с тем, что никуда от него не денусь, так что даже не стала протестовать, когда он, помявшись, вдруг не ушел обратно, как раньше. А, нерешительно потоптавшись и возбужденно посопев, осторожненько лег, пристроив тяжелую морду рядом с моим коленом, отбросив длинный хвост куда-то далеко за спину и прижавшись теплым боком. Прямо как тогда, на реке, когда безропотно согревал своим дыханием и терпеливо ждал, пока я приду в себя.

Вот только сейчас я не нуждалась в таком внимании… вроде бы… не знаю. Хотя, в общем-то, не все ли равно? Хотел бы съесть, давно бы управился. Сердиться на меня он вроде не должен, я тем более перестала заниматься этим бесполезным делом. Прогонять его пока тоже не за что. Испуганно охать бессмысленно, бежать прочь с криком «спасите-помогите!» — просто неприлично. Силой мне с ним не справиться… так что пусть лежит, мохнатый преследователь. Да и теплее так, право слово. Причем, намного.

Единственное, чего мне очень хотелось, так это уточнить одну важную вещь.

— Ширра? Можно я кое-что спрошу? Всего один вопрос: ты вообще-то… человек?

Тигр, не поднимая век, тихонько фыркнул.

— Это как понимать? Да или нет?