Ольга Климова - Там...

— Подождите! — голос показался писком.

Но Хнарь уже скрылся за дверью.

Я медленно повернулась к моему вознице, стараясь подобрать слова. У того даже лица видно не было. Почти полностью ушедший в поднятый воротник своей куртки, он косил на меня исподлобья. Потом молча указал на место позади себя. Вот тут точно мне не рады.

Ошеломленная, я влезла на телегу. Карлик тронул, и лошади быстро затрусили, увозя меня в новый день с новыми мыслями.

Наверное, целый час я ехала молча, давясь своими догадками. Широкая спина моего возницы была неразговорчивой, а я боялась начать допрос.

Вокруг начались поля, засаженные зелеными всходами. Труся по пыльной дороге, лошади лениво отмахивались от надоедливых мух. И все казалось таким спокойным…

Наконец, осмелев, я перебралась к нему поближе и попыталась завязать невеселый разговор.

— А долго нам ехать до Погоса? — не узнала своего голоса, настолько он был унылый и обреченный.

— К полудню будем, — буркнул возница. Несмотря на маленькие размеры, звук из него шел, как из огромной пустой бочки, формируясь где-то на самом ее дне.

— Меня Лика зовут.

— Угу, — возница как на зло попался неразговорчивым, а я все стеснялась озвучивать свои нелепые догадки вслух.

Больше мы не разговаривали, пока лошади не остановились, и мой попутчик не отошел в кусты. Когда он возвращался, я успела рассмотреть его. Обрезанная борода и морщинистое лицо с глубоко посаженными глазами. Приземистый, одетый в старую простую рубаху и вылинявшие болотные штаны, он ловко передвигался, таская за собой небольшой сверток. И, хотя было довольно тепло, кутался в потрепанную куртку.

Как только он запрыгнул на телегу, я сунула ему деньги.

— Надо? За проезд?

— Зачем мне твои картинки? — он отстранил мою руку, — Я этого не люблю.

— Вы меня извините, но мне многие вещи тут… — я старательно подбирала слова, — кажутся очень странными. И очень непонятными, как будто я куда-то не туда попала…

— И куда ж ты по-твоему попала?

— Сама не знаю, но это, — я потрясла рукой с бумажками, — это наши деньги. И от них у нас мало кто отказывается.

— Ну, были бы деньги, не отказался бы, а так… — возница презрительно щелкнул кнутом по дряблым спинам лошадок.

— У вас другие деньги? — я пыталась выяснить то, о чем начала догадываться еще во сне.

— Точно другие. Это вы что, картинками торгуетесь? — возница посмотрел на меня и рассмеялся, — ну, положим я себе новый тесак хочу купить, мне сколько картинок нарисовать таких надо? А? Э, ты чего?

Я смотрела куда-то сквозь него.

— Что это за страна?

— Да наша сторона, Погосинская. Ты прям совсем к нам издалека штоль? И деньги не знаешь, и сторону.

— Какой сейчас год? — я с ужасом ожидала ответ.

— ???

— Ну, знаете, времена года, полный цикл: когда проходят осень, зима, весна…

— Я знаю, что такое год, но мы их не считаем, зачем это? — возница остановил лошадей и мрачно повернулся ко мне всем телом.

— Ствар меня зовут. Ты меня лучше на ты кликай. Не принято у нас так как ты говорить. Знатностей нет никаких. Вот тыкнешь комусь незнамому, и сразу он тебе родней что-ли, сразу как знакомец. — Прогудел он, — А у тебя, видимо, дела совсем плохи, неспроста Староста тебя из деревни выпихнуть побыстрей хотел, он таких не любит и боится. Даже телегу раньше отправил. Почти что порожняком иду. Кому ж такое надо?

— Каких таких не любят? — тихо спросила я.

— Ненормальных, странных, чужаков.

— Я — нормальная. — а про себя добавила «наверное».

— Ты откуда сама то?

— Я из Н…

— Н… — он задумался, — нет вроде таких поблизости, я в былые годы все тут прошел. А как ты тут оказалась?

— Сама не знаю, сознание потеряла у себя дома, очнулась — я в лесу лежу вся мокрая. — первый раз рассказала я ему свою историю, — Так вот и оказалась. Несколько дней из леса выбиралась. Потом деревню вашу увидела. А тут все не родное…

— Мда-а, — возница промычал себе под нос и задумался.

— А название Россия тебе что — нибудь говорит?

Ствар покачал головой.

— Англия, Америка, Австралия? — голос звучал все тише и тише.

Тот же жест.

В отчаянии я заломила руки. Что же происходит?

— Я одета не по-вашему, видел где-нибудь такую одежду?

— Не видел, и вещей таких не видел. — он кивнул на мою сумку, — В деревне про тебя еще долго судачить будут, меня расспрашивать. А в Погосе тебе чего надо, раз не знаешь куда идти?

— Не знаю, а куда же еще, не на дороге же сидеть? Я думала до города доберусь, домой попаду, — я чувствовала страшную тяжесть в голове и горечь. — Видимо не попаду.