Игорь Чужин: Огненные дороги Геона

— Мне плевать, что он с тобой сделает, — зарычал воин. — Нам еще две недели по лесу тащиться, покуда к горам не выйдем. Кругом дикари и зверье хищное, мы сами подохнуть можем в любую минуту, а ты покойника мне предлагаешь на горбу таскать?

— Нет, господин, я только хотел… — начал лекарь.

— Назим, помоги этому идиоту, — прервал оправдания старика Мераб и пошел в сторону костра.

Воины вновь впрягли лошадь, и телега, поскрипывая колесами, затряслась по дороге в сторону оврага.

— Стоп, приехали, — сказал лекарь и остановил лошадь. — Бери его за плечи, а я возьму за ноги.

— Тяжелый, зараза, — произнес Назим, сбросив труп в овраг. — Ахмед, выбрасывай все барахло из телеги, я эту дрянь больше не повезу.

Старик выкинул из телеги подстилку и рогожу, которой был накрыт хуман, и телега отправилась назад в лагерь.

Скрип тележных колес стих за поворотом, и в лесу воцарилась первозданная тишина, только шум капели и крики птиц раздавались в глубине леса. В кустах послышался треск сломанной ветки, и из них высунулась синяя клыкастая рожа. Рожа повела бульдожьим носом и чихнула. Следом за головой из кустов появился и весь здоровенный шак в рваной одежде. Шак, принюхавшись, быстро направился на запах разложения в сторону оврага.

Первый остановился на краю оврага и посмотрел вниз. На дне промоины возле ручья лежало изломанное тело человека. Шак быстро спустился вниз, хватаясь за ветки кустов, растущих на склоне оврага. Человек лежал лицом вниз и не подавал признаков жизни. Первый осторожно перевернул тело на спину и заплакал. Перед ним лежал его хозяин Ингар, который был для Первого единственным родным существом на всем белом свете. Шак разорвал лохмотья на груди Ингара и приложил к ней ухо. Даже звериный слух Первого не сразу уловил слабое биение сердца. Тук-тук, тук-тук — прерывисто стучало сердце дорогого для него человека.

Шак оторвал кусок своей рубахи и, намочив его в ручье, стал протирать лицо хозяина. Вода смочила потрескавшиеся губы, и изо рта Ингара раздался хрип. Первый положил голову хозяина себе на колени и начал капля за каплей вливать воду ему в рот. Ингар поперхнулся, но начал глотать воду. Дыхание раненого стало шумным и прерывистым, тело начали сотрясать рвотные позывы. Шак повернул Ингара на бок, и на траву из желудка хозяина хлынула черная струя. Первый несколько раз поил Ингара, но каждый раз вода выливалась обратно из его рта. Наконец рвота прекратилась, и хозяин затих. Шак взвалил тело человека себе на спину и отправился в глубину леса.

Небольшое стадо оленей вышло на берег лесного ручья на водопой. Старый самец стоял на берегу и вслушивался в звуки леса, стараясь обнаружить опасность. Две молодые оленихи с тремя маленькими оленятами пили воду из ручья, доверив свою безопасность самцу. В лесу треснула ветка, и самец, сорвавшись с места, бросился вниз, увлекая свое стадо на другую сторону ручья. Все олени благополучно выскочили на другой берег и скрылись в кустах, только самый маленький не смог допрыгнуть до спасительных кустов на высоком берегу. Копыта олененка соскользнули по глине, и он сорвался в воду. Последнее, что отпечаталось в его маленьком мозгу, это ужасное чудовище с огромной дубиной. Маленькое сердце отчаянно забилось в груди и разорвалось от страха.

Первый удивленно смотрел на неподвижное тельце, он готовился к погоне или драке, а на то, что добыча умрет от страха, не рассчитывал. Шак вытащил на берег добычу и впился зубами в ее горло. Охотник знал, что люди не любят, когда шаки пьют кровь убитых животных, и строго наказывали за это, но здесь, в лесу, он не мог отказать себе в удовлетворении древнего инстинкта. Первый находил для себя оправдание в том, что в лесной пещере его ждет больной хозяин, которому нужно протертое мясо и наваристый бульон, а кровь, сразу не спущенная из тела добычи, портит мясо. Второй отмазкой было то, что так он экономил мясо, утолив аппетит горячей кровью. Взвалив добычу на плечо, шак отправился к пещере, где его ждал хозяин.

Я сидел на шкуре какого-то зверя у входа в пещеру и ковырялся в ране на ноге. Мне удалось снять лубки, в которые упаковал сломанную ногу Первый, и очистить с нее грязь и коросту. Нога под повязкой страшно чесалась, и мое терпение лопнуло. Первый железной рукой пресекал все попытки своего хозяина заняться самолечением, поэтому мне пришлось ждать, когда он уйдет на охоту.