Игорь Чужин - Битва за Танол

Череда событий и проблем загнала тоску о принцессе в самый потаенный уголок души. Наверное, эти воспоминания и образы уходят от нас вместе с последней каплей жизни или вздохом. Я буквально разрывался на части между отчаянными попытками спасти от гибели кланы и любовью к Викане. Долг требовал от меня заботы о доверившихся мне людях, а душа истекала кровью от одной мысли о любимой. Эта тоска могла легко свести с ума или заставить натворить дел, за которые потом невозможно оправдаться перед Богом и своей совестью, поэтому я поступил с образом Виканы как с дорогой фотографией, убрав ее с рабочего стола и положив поближе к сердцу. Сейчас, глядя на угасающих детей, я разбередил душу воспоминаниями и понял, в какую засаду попал.

Если не знаешь, как решить проблему научными методами, то нужно попытаться действовать в лоб. Я мысленно попросил Тузика помочь мне и приступил к лечению самого тяжелого пациента. Действовал я испытанными методами, не выдумывая ничего нового. Для начала подкачав ауру умирающей девочки Силой, я стал тупо прогревать зараженную кровь, проходящую через бедренную артерию. Возбудитель болезни начал погибать от перегрева, но у девочки началась сильная интоксикация, и печень перестала справляться с очисткой крови. Мало того, у больной резко поднялась температура и она начала сгорать на глазах. Я приказал лекарям протирать кожу ребенка слабым раствором уксуса, чтобы согнать температуру, а мысленно снова стал умолять Тузика помочь. Малхус после некоторого колебания впился зубами в ногу девочки выше колена и застыл лежа на животе. Испуганные знахари попытались разжать зубы Тузику, но я окриком отогнал их в сторону. Наверное, подобным образом малхус очищал кровь от яда, когда Лили пыталась меня отравить. Постепенно нам удалось стабилизировать состояние девочки и переломить ситуацию. Через полчаса кровь пациентки очистилась, и она пошла на поправку. Но какой ценой нам это удалось! Меня шатало, как тростинку на ветру, а Тузика рвало, казалось, собственными кишками. Вторым пациентом мы занялись только через час, после того как я полностью зарядил собственную ауру и ауру Тузика. Малхус выпил целую бочку воды и смылся куда-то в кусты, но вернулся из них свежий как огурчик.

К утру нам удалось вылечить таким образом только двенадцать больных, на большее у нас просто не хватило сил. Частые подзарядки дали побочный эффект, у меня пострадали от перегрева кровеносные сосуды на обеих руках, и их стало сводить от боли, сопровождающейся дрожью, как у алкаша. Все тело зудело, словно у чесоточного. Малхус был не в лучшем состоянии. Мы заснули в обнимку с Тузиком прямо возле последнего излеченного пациента.

Разбудили меня дикая жажда и голод. Малхус тоже проснулся, но лежал не шевелясь, стараясь не потревожить меня. Я встал и осмотрелся. Вокруг лазарета собралась большая толпа женщин, молча смотревшая на нас с Тузиком. Лазарет окружала и сидящая на земле охрана, а по периметру площадки стояли с обнаженными мечами «проклятые».

— Что происходит? — испуганно спросил я находящегося рядом Колина.

— Все хорошо, Ингар, просто женщины решили устроить молебен за ваши души, а «проклятые» буквально взбесились и заявили, что если кто-то потревожит ваш сон, то они его зарубят к чертовой матери. Я приказал охране сесть, чтобы вас с Синим волком было видно.

— И давно они так стоят?

— С самого утра, — ответил Колин.

«Мне еще бабской секты имени Ингара животворящего не хватало для полного счастья», — подумал я, озираясь по сторонам.

— Женщины, с Синим волком все в порядке, мы просто очень устали. Возвращайтесь к работе, у нас очень много дел, скоро выходить в море, и от вас во многом зависит, когда мы отплывем.

Толпа начала потихоньку рассасываться, и мы смогли приступить к водным процедурам, а затем и к еде. Ночное бдение в лазарете сильно сказалось и на нашем с Тузиком внешнем виде. Малхус стал похож на скелет, обтянутый облезлой шкурой, а я на узника концлагеря, настолько сильно стали выпирать мои ребра. Обед, прерываемый сладкой дремой, плавно перешел в ужин, и сон окончательно сморил меня прямо с куском жареного мяса в руке.

Утром я был свеж и бодр, как юноша, а Тузик почему-то стал напоминать беременную волчицу, настолько его пузо раздулось от еды. Я после завтрака выслушал доклады командиров и приказал форсировать работы по подготовке к отплытию. Как ни убеждали подчиненные, что мы отплывем послезавтра с утра, мне с трудом в этом верилось. Знахари доложили, что все больные идут на поправку, даже жизням тех, которых мы с Тузиком не лечили, ничего больше не угрожает. Скорее всего, сработал эффект психотерапии, и организм, мобилизовав скрытые резервы, победил болезнь.