Игорь Чужин - Битва за Танол

— Ингар, у меня нет надежды, и я не верю тебе. Четыре года мы с женой не спим по ночам и смотрим, как угасает наша кровиночка. Все золото, добытое кровью и потом, я трачу на врачей и чудодейственные эликсиры, но толку мало. Лучшие врачи Геона осматривали мою дочь, но никто не смог ее вылечить. Единственное, что им удалось, — это отсрочить смерть дочери.

— Как знаешь, но я тебе предложил помощь, и моя совесть чиста. У тебя есть время до полудня, потом у меня и Виканы просто не будет времени. Теперь поговорим о твоих задачах и действиях. Мистир не будет вмешиваться в твое правление в Кайтоне. Твоя задача — держать город под контролем и обеспечивать безопасность прибывающим в Кайтон хуманам и гвельфам. Понадобится военная помощь — обратись к Мистиру или моему брату Ингуру. Мистир будет приказывать тебе только в чрезвычайных обстоятельствах, тогда подчиняйся беспрекословно. Постоянно будь с ним на связи и не утаивай от него информацию. Пойми, это в твоих интересах, без нас тебе не удержать Кайтон в своей власти! Я не монстр и не чудовище, пьющее человеческую кровь, просто у нас нет другого выхода. Магическая обработка, которой ты подвергся, это обычная страховка от предательства. Прости, конечно, но очень многое на тебя завязано. Никто ломать капитана Кида через колено не собирается, ты нам нужен живой и здоровый, потому что друг намного полезнее запуганного раба. А теперь прощай и помни: у тебя есть время только до завтрашнего полудня, дай шанс своей дочери.

Мне осталось только разбудить троих спящих охранников и выпустить эту компанию из замка. На Кайтон спустилась ночь, и заморосил мелкий дождик. Я поднялся в покои Виканы, разделся и, не зажигая света, лег в постель под теплый бок жены. Принцесса спала, измученная дневными заботами, и даже не почувствовала моего появления. Пришлось снова применить губозакаточную машинку и оставить воплощение эротических фантазий до лучших времен. Попытки заснуть результата не дали, и я решил не считать овец, а заняться планированием завтрашнего дня. Если мысли о прелестях супруги не давали мне заснуть, то попытка напрячь мозги усыпила мгновенно. В который раз подтвердилась поговорка «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и все пройдет!».

С первыми лучами солнца я вылез из постели и, решив не будить Викану, отправился умываться. Так начался, наверное, самый суматошный день за все время, проведенное мной на Геоне. Если вы когда-нибудь переезжали жить из одного города в другой, то имеете представление, о чем я говорю.

Подготовка к переселению из Кайтона в долину Нордрассила велась с первого дня нашего прибытия в порт, но, как всегда, в последний момент выяснилось, что что-то забыли взять или чего-то не хватает. Я мотался по городу в сопровождении охраны, как мастер спортивного ориентирования, заблудившийся в лесу. К полудню мои силы и нервы иссякли, и я вернулся в замок с головой, гудящей как колокол.

Гвельфы, в отличие от меня, народ, поживший на свете и многое повидавший, поэтому проблем с переездом у них было в разы меньше. Стоило только мне с женой сесть за стол, чтобы перекусить, как в замок заявился капитан Кид с женой и дочерью. Пират все-таки решил воспользоваться моим предложением. Я поначалу хотел заставить его подождать до окончания обеда, но Викана, повинуясь долгу видящей, перестала есть и вышла из-за стола. Я, проклиная все на свете, схватил кусок жареного мяса и пошел следом.

Кид с семьей ожидал нас во дворе и нервно мял в руках свою шляпу. Похоже, хождения по врачам и неоправдавшиеся надежды на излечение дочери давно уже являлись для него настоящей пыткой. Рядом с капитаном стояла высокая, в прошлом очень красивая женщина с изможденным лицом и держала за руку тонкую, как былинка, девочку лет десяти — двенадцати. Жена у старого пирата оказалась гвельфийкой-полукровкой, если судить по форме ее ушей. На лице дочери Кида сияли огромные голубые глаза, наполненные неописуемой тоской и отчаянием.

— Князь, это моя жена Элата и дочь Лаура, я привел их к вам, как вы говорили. Может быть, боги на этот раз сжалятся над моей дочкой.

Болезнь уже увела девочку за грань жизни, и она держалась на этом свете только мольбами своих родителей. Мое раздражение моментально улетучилось, и я, подняв малышку на руки, понес ее в лазарет следом за озабоченной Виканой. Жена Кида пыталась что-то мне говорить, но я не слышал, раздавленный страданием, запечатленным в глазах ее дочери.