Елена Звездная - Принцесса особого назначения

– Ты орк! – заорала я.

– Орк? – переспросил Динар и расхохотался так, что желание убить его возросло в десятки раз. – Милая, да какой же я орк? Тебе что-то приснилось!

Приснилось?! Это был сон? Немыслимо.

– Отпустите меня, айсир Грахсовен, – потребовала я.

– Катриона? – Но руки разжал. – Кат, что с тобой?

И в его голосе слышалась тревога, вот только… Может, это и сон, но… видеть тебя теперь не могу, Динар Грахсовен!

Пройдя к костру, я села возле Хантра и задумчиво смотрела на языки пламени…

– Офицер, – голос после криков был хриплым, – мы с айсиром Динаром покидали отряд?

– Нет! – лаконично ответил мой самый верный из охранников.

Значит, сон… невероятно! Мне казалось, что я и сейчас ощущаю сотни маленьких игл, покрывающих мою кожу узором…

– Ваше высочество, – офицер Лорге протянул мне тарелку с салатом и мясом.

Я жевала листья салата, не чувствуя их вкуса… на языке, во рту, в горле стоял тот сладкий привкус, который словно жег меня изнутри… Неужели это был сон?! О, я молила богов, чтобы это было сном, но в то же время что-то говорило обратное!

– Малышка, вино будешь?

Даллариец сел рядом, потеснив Хантра, но едва он коснулся моей ноги…

– Никогда, – я вскочила, – никогда не смейте подходить ко мне ближе чем на расстояние двух шагов! Никогда не смейте прикасаться ко мне! И смените ваш фамильярный тон, айсир Грахсовен!

Развернувшись, я просто пошла прочь… подальше от костра, от людей, от… Динара!

– Кат… – понеслось мне вслед, возвращая к реальности.

Куда я иду? Тут лес, хищники, опасность… Но почему мне кажется, что единственная опасность – это даллариец?

– Офицер Хантр, сопроводите меня, – не оборачиваясь, приказала я и едва услышала звук его шагов, продолжила идти к лесу…

Пусть думают, что мне понадобилось в кустики… Хотя действительно нужно… Надеюсь, это был сон, потому что даже подумать страшно, что все это реально произошло.

– Тут ручей неподалеку, – напомнил о своем существовании стражник.

– Проводите меня, – тихо попросила я.

Надеюсь, это все же был сон…

Когда мы вернулись в лагерь, я просто прошла мимо встревоженного Динара, не отвечая на его вопросы. Сон, если даже это был сон, породил слишком много вопросов. Его сила, его ум и его обучаемость языкам мне не приснилась! Не приснилась и эта орочья рубашка с вышивкой из переплетающихся серебряных, красных и золотых нитей, и не приснились странности в его поведении и это непонятное «Покорми меня!». Сон? Возможно, но слишком много «но». А самыми странными были слова о том, что именно он снял заклинание Лоры и бабушки… Снова и снова вспоминая тот вечер на перевале Гросса, в доме коменданта, где он медленно раздевал меня, я ощущала что-то странное… Еще там и еще тогда я это почувствовала, но… не придала значения. Слишком многому я не придавала значения! Динар не будет играть роль ведомого, и теперь я это отчетливо понимала, у него своя игра… сложнее моей, и мне придется ее разгадать. Вот только я не буду играть с вами, айсир Грахсовен, я уступлю эту партию вам…

И еще не хотелось думать о том, что в этой игре замешана магия… Очень не хотелось. Я понимала законы политических игр, я любила и наслаждалась играми дипломатов, но магия… это все равно что выйти с мечом против огня… в этой игре мне не быть победительницей, а если проигрыш заведомо известен, играть бессмысленно. Ненавижу магию! Я проиграла! И остается только превратить поражение в преимущество. Как? Я не знаю, но способ найду!

– Кат, милая, – тигр присел рядом на корточках… он снова прятал клыки и мурчал как котенок, вот только… ты чудовище, Динар Грахсовен, и ты не равный мне противник, ты сильнее… значит, я должна быть хитрее!

– Оставьте меня, айсир Грахсовен, – я смотрела на него, но за знакомым силуэтом мне виделся тот самый ракард с черными волосами, у которых был красноватый отлив, – прошу вас.

– Кат, что с тобой? – заботливый, полный тревоги тон…

Может, это и был сон, да, я почти убеждена, что сон, но, возможно, и предсказание…

– Я устала, хочу спать.

– Ты проспала весь день, Катриона! – воскликнул даллариец.

И столько искреннего удивления, а я помню другое: «Ты видела худшее во мне и приняла меня! Ты видела порок во мне и приняла меня! Пришло время увидеть лучшее во мне, и прими это!» И подозрения, вновь подозрения, которые я не считала нужным скрывать:

– Динар… а почему ты не называешь меня больше утыркой? Не язвишь? Не издеваешься, как привык?