Сара Хагерзак - Самба

Чета Уизли, постояв ещё немного на дороге, дезаппарировала, и Снейп поискал глазами Джинни. По его расчетам, девушка уже должна была подойти к воротам, но вместо этого он с удивлением увидел, что она сворачивает в лес.

Солнце ещё просвечивало сквозь окутанные легкой дымкой распускающейся листвы кроны, но в лесу сумерки наступали очень быстро, и профессор забеспокоился. Он и сам предпочитал не соваться в Запретный лес в темноте, а уж Джинни, не знающая об этом месте и его обитателях и половины того, что знал Снейп, сильно рисковала, совершая такой необдуманный поступок.

Умозрительные рассуждения на тему своих отношений с мисс Уизли — одно дело, а рискующая заблудиться в полной опасностей чаще девушка — совсем другое. Снейп поднял с земли сумку с собранными растениями и быстро пошел в ту сторону, куда, по его расчетам, направилась Джинни. В стороне от опушки сразу стало заметно темнее. Хотя густые кроны лиственных деревьев еще только–только раскрыли почки, в лесу было довольно много елей, четкими силуэтами черневших в сумерках, а ветки кустарников порой росли так густо, что сквозь них даже без листьев разглядеть что‑либо было трудно.

И все же профессор довольно быстро заметил среди стволов фигуру в светлой мантии. Джинни стояла спиной к нему, прислонившись к большому кряжистому дубу. Чтобы не испугать девушку внезапным появлением, Снейп тихонько окликнул её.

— Не стоит гулять здесь так поздно, — строго сказал он, подходя ближе.

— Профессор… — Джинни, обернулась. На виске у неё остался отпечаток рисунка коры, а в волосах застряла веточка. — Вы что, следили за мной?

Её тон был вызывающим, но голос слегка дрожал, как будто она с трудом сдерживала слезы.

— Вообще‑то я собирал травы для зелий, — ответил Снейп, кивнув на сумку, — но вы с вашим братом так кричали, что не услышать вас было просто невозможно. Удивительно, что сюда не сбежалась половина замка.

— Удивительно, что я его не пристукнула, — фыркнула Джинни.

Она медленно пошла по тропинке, на которую показал Снейп, и было заметно, что внутри неё все кипит.

— Почему‑то каждый рыжий дурак считает своим долгом указывать мне, как себя вести, что делать и с кем встречаться, — резко сказала она.

Снейп усмехнулся.

— Возможно, это от того, что все эти «рыжие дураки» — ваши братья? Я правильно понял, что мистер Рон Уизли не первый?

— На прошлой неделе Перси прислал письмо, — скривилась Джинни. — Хорошо хоть не вопиллер.

Джинни резко обернулась и оказалась стоящей прямо напротив профессора. Она подняла на него глаза, щеки её пылали от гнева.

— Почему‑то вся семья считает, что я до сих пор ребенок, «малышка Джинни», не способная думать самостоятельно. Кто дал им право вмешиваться в мою жизнь? — возмущенно спросила она.

— Никто… — быстро согласился Снейп.

В данный момент он понимал её как нельзя лучше. Он только что думал о том же самом, точно так же возмущался, что кто‑то планирует его жизнь за него, и вот ответ… Но сейчас, когда Джинни стояла рядом и делилась с ним своими проблемами, совет Дамблдора уже не казался таким уж невыполнимым.

— Пойдемте, — сказал он, осторожно кладя руку ей на плечо и разворачивая в сторону замка. — Скоро совсем стемнеет.

Глубоко убежденный в том, что сердечные привязанности возникают не по велению рассудка и даже не по совету Дамблдора, Снейп решил, что не будет играть с чувствами — и собственными, и мисс Уизли. Это казалось ему слишком недостойным делом. Он всё же надеялся помочь ей другим способом. Снова и снова думая над рецептом зелья, он пытался уловить какую‑то ускользающую от него мысль, очень простую и вместе с тем очень важную.

В конце концов профессор понял, что должен посоветоваться с кем‑то ещё: в разговоре с достойным собеседником эта неуловимая мысль вполне могла облечься в слова. Идти со своими сомнениями к Дамблдору очень не хотелось — это наверняка повлекло бы за собой ещё один неприятный разговор. Среди знакомых Снейпа, конечно, имелись зельевары высокого уровня, но далеко не со всеми можно было без опасений обсуждать тёмные зелья; кроме того, очень не хотелось посвящать кого‑то ещё в подробности своих проблем.

И тогда профессор вспомнил про Лукрецию. Его усопшая родственница прекрасно разбиралась в зельях и наверняка была сведуща в тёмной магии. В вечно пустующей библиотеке компанию ей составляли только безмолвные фолианты, и она наверняка будет рада воспользоваться возможностью пообщаться. С другой стороны, он был уверен, что Лукреция сохранит его тайну: в крайнем случае, он мог пригрозить ей, что расскажет Люциусу о том, что она выдала местонахождение тайника.