Марина Дяченко: Одержимая (Авторский сборник)

Грянул дверной звонок.

— А это кто? — насторожилась Ирина. — До четырех еще…

— Это пиццу привезли, — Вика ухмыльнулась. — Пошли обедать.

Они ели пиццу с грибами, пили апельсиновый сок на кухне и говорили о ценах, о Викиной взрослеющей дочери, которой пора думать о будущем, а ее отец, скотина такая, уже три года носа не кажет и не отвечает на звонки. Вика, как обычно, пригорюнилась оттого, что трудно одной поднимать девочку, а потом приободрилась, потому что она, баба без высшего образования и в общем без профессии, справляется, тянет и поднимает. Потом Вика позвонила в турфирму и заказала для Ирины гостиницу пять звезд в Шарм-эль-Шейхе.

В это время столик под церковной парчой, где так и осталась стоять чашка с недопитым чаем, вдруг начал трястись, как в вагоне. Дверь в комнату была прикрыта, ноутбук играл ретро-композицию «Дискотека восьмидесятых»; только когда чашка соскользнула со стола и с грохотом рассыпалась осколками, Ирина и Вика почуяли неладное.

На темном паркетном полу растеклась лужица, похожая на звезду. Белые осколки с золотой полосой разлетелись по всей комнате.

— Сквозняком скинуло? — предположила Вика.

— Вроде не было никакого сквозняка…

Приоткрытая форточка цедила дневной воздух. Запах благовоний ослабел; ни лягушачий скелет, ни диплом на стене, ни череп, ни сушеные травы не пострадали.

— Порывистый ветер, — сказала Вика, возвращаясь из кухни со щеткой в одной руке и шваброй в другой. — Сегодня в прогнозе…

— Чашки жалко, — сказала Ира. — Удобная была.

Ей случалось встречаться с недовольными родственниками клиенток, с женами отбитых мужей и невестами украденных женихов. Бывали скандалы, иногда мордобития, но такие инциденты проходили по части неприятностей, а не серьезных проблем.

Несколько раз в ее практике запах жареного появлялся совсем близко, густой и едкий. Ей случалось удирать по темным улицам от гопников, нанятых, чтобы ее избить, приходилось менять офис и срочно съезжать со съемной квартиры. Ей удавалось решать проблемы с милицией, бандитами, налоговиками; всякий раз она ясно понимала, откуда исходит опасность и что надо делать, чтобы избежать ее.

Почему-то разбитая чашка, предмет простой и неважный, заставил ее снова ощутить запах жареного. Еле слышный. Но — самое плохое — она не могла понять, откуда грозит опасность.

Начинала болеть голова.

Ровно в четыре явилась следующая клиентка — провинциалка лет пятидесяти, с виду простоватая, но хваткая и умная. Дочь у нее жила в Америке и никак не могла выйти замуж — хотя и в мужиках, казалось бы, недостатка не было.

— Вот, погляди! — женщина с порога стала обращаться к Ире на «ты», изначально уравнивая их позиции. — И фигурой Бог не обидел, и лицом, работа денежная, и вечно вокруг то один, то другой вертится. А замуж — все время срывается! Этот, последний, уже и кольцо купил. А потом слинял, будто смыло его… Это не венец безбрачия, случайно?

— Он, — Ирина внимательно разглядывала фото девушки. — Венец. Так и есть, — она скорбно покивала. — Кто наложил, есть подозрения?

— Нету, — женщина беспомощно развела руками. — Она… ни с кем не ссорилась, чтобы уж так…

— Она крещенная?

— Конечно!

— Эх, жалко, что в Америке, здесь бы я ей в два счета сняла… — Ирина задумалась, возведя глаза к потолку, отметив машинально, что побелка потемнела и скоро потребует ремонта. — Значит, так. Пойди в церковь, возьми три свечки…

Стол вздрогнул под руками. Покачнулся череп. Дернулся язычок свечи. Форточку неплотно заперла, обреченно подумала Ира. Сейчас распахнется, да как дунет…

Она потрясла головой. В ушах гудело, и гул нарастал; Ира с беспокойством коснулась ушей кончиками пальцев.

Давление? Перемена погоды?

— Что это? — спросила она, хмурясь. — Слышишь?

— Нет, — с внезапной робостью отозвалась клиентка. — А что?

— Гудит…

Землетрясение? Вот еще…

ИРА ИРА ИРА ИРА ИРА

Ведьма подпрыгнула на стуле и сильнее потерла уши:

— И сейчас не слыши… те?

Клиентка смотрела с недоумением. Тем временем низкий чужой голос повторял и повторял имя ведьмы, и тонкий звук «и» звучал в его исполнении басовитым ревом.

Стол трясся, и череп неудержимо ехал к его краю. Огонек свечи запрыгал и погас. Ирина вскочила, опрокинув стул; длинная боль прошла вдоль позвоночника, растеклась по рукам и ногам. Никогда в жизни она не знала таких судорог, никогда ее так не корчило.