Вера Школьникова - Стрела на излете

- Я сделаю все, что в моих силах, но если на то не будет воли Эарнира, любой целитель бессилен, даже белая ведьма. Молитесь, ваше величество, бог, несомненно, услышит вашу молитву.

Илана ощупала живот королевы - одной молитвой тут не обойдешься. Интересно, если придется выбирать, кого король предпочтет - любимую супругу, чья верность вернула его в мир живых, или ребенка? Она догадывалась, какой ответ услышит.

Чанг с облегчением выдохнул, увидев Илану - теперь все закончится благополучно. Но почему король не послал за ведьмой сразу, как только стало понятно, что целительницы не справляются? Белые ведьмы обычно роды не принимают, они помогают зачать, а дальше уж все по воле Эарнира, но для своей бывшей ученицы и королевы, магистр наверняка бы сделала исключение. Но Элиан ждал до последнего…

Быстрый осмотр показал, что целительница права - у Саломэ не хватит сил родить, она слишком устала. Тащить щипцами - можно повредить ребенка. Вряд ли короля устроит сын-калека. Остается только одно… Жаль, что его величество не увидит деталей - Илана ухмыльнулась: тогда королю пришлось бы снова обратиться за помощью к белым ведьмам, на этот раз уже по другому поводу. Она положила ладонь на лоб Саломэ, но измученная женщина отказывалась засыпать, сопротивлялась из последних сил:

- Нельзя спать, нельзя, - прошептала она, мотнула головой, пытаясь сбросить руку наставницы. Как же магистр не понимает? Если Саломэ сейчас уснет, ребенок умрет, во сне нельзя родить! Но ласковый голос Иланы убаюкивал, успокаивал, и она провалилась в сон, глубокий, обморочный, без сновидений.

Илана приказала служанкам:

- Разденьте королеву и оботрите водой.

Целительница, осознав, что именно собирается сделать ведьма, в ужасе вскинула руки:

- Но ведь она больше не сможет иметь детей!

Илана ядовито осведомилась:

- Это единственное, что вас сейчас беспокоит?

- Эта операция противна Эарниру! Извлекать плод через разрез позволяется только из тела умершей родами женщины!

- Неудивительно. Если вы извлечете плод из тела живой женщины, она умрет от боли, - она наклонилась к самому уху целительницы и ласково прошипела, - перед Эарниром ты потом грех отмолишь, а король и тебе, и мне голову оторвет, если ребенок не выживет.

- Но ее величество! - Уже без прежней уверенности возразила жрица.

- Останется жива и здорова, - и целительница, поджав губы, замолчала.

Жрецы Эарнира и в самом деле запрещали доставать ребенка через разрез - после такой операции женщина уже не могла иметь детей, а супруг, следовательно, разделять с ней ложе, что противоречило служению жизни. Но и магистр была права - целители не брались за эту операцию не столько из благочестивых соображений, сколько по неумению. Женщина либо умирала под ножом, от боли - маковый отвар не помогал, да и считался вредным для ребенка, либо сразу после, от кровотечения. Похоже, белая ведьма знает, как справиться и с тем и с другим - она бы не посмела зарезать королеву на глазах у короля! А что больше детей не будет, так оно, может, и к лучшему. Вон, в Кавдне, правитель как трон займет, так первым делом всех своих братьев убивает, на всякий случай - вдруг они тоже власти захотят!

Саломэ раздели, Чанг отвернулся, а король, наоборот, шагнул вперед, чтобы ничего не упустить, но спина белой ведьмы заслонила ложе. Целительница молилась и выполняла короткие отрывистые команды. На смятые простыни брызнула кровь. Илана наклонилась над огромным животом роженицы. Мучительно длинная минута - в комнате наступила такая тишина, что было слышно, как за окном шумят на ветру листья.

Илана держала на руках младенца, здорового крупного мальчика, покрытого кровью и слизью, все еще соединенного с матерью пуповиной. Мальчик, против обыкновения, свойственного всем новорожденным, не закричал, но дышал - магистр видела, как вздымается его грудь, маленькое сердце колотилось под ее ладонью. Она посмотрела младенцу в глаза - светло-голубые, почти прозрачные, с ярко-черным зрачком. Еще не поздно, подумалось ей, одно быстрое движение, передавить голубую жилку над ключицей, никто не заметит. Он не закричал, можно будет сказать, что родился мертвым. Пальцы непроизвольно напряглись.

Но в голубых бессмысленных глазах-пуговицах полыхнуло пламя, словно ребенок прочитал ее мысли. Из этих глаз на нее смотрело нечто, неназываемое, холодное, расчетливое. Илане показалось, что за какое-то жалкое мгновение этот взгляд просветил ее насквозь, прочитал, как книгу, от первой до последней страницы, заглянул в самые укромные уголки души, все просчитал и сделал выводы. "Нет, не посмеешь, - говорил этот взгляд, - не рискнешь. Ты боишься, ведьма. И не короля - с ним ты можешь схватиться почти на равных". И взгляд оказался прав - она положила ребенка в подставленные руки целительницы, хрипло, не узнавая собственного голоса, произнесла: