Кассандра Дженкинс - Пятый Аспект. Часть 1

— Не надо, — покачал головой приблизившийся Чейн-Лу. — Не привыкай вершить смерть над слабыми и беззащитными.

Хайди выпустил из рук разломанное деревце, с интересом наблюдая, как жизнь медленно покидает тело мирмидона.

— Я видел смерти животных в лесу, — задумчиво сказал он. — Но это… Это по-другому. Тот другой, леди Джайна, он погиб от ваших рук. Что вы чувствовали?

Джайна явно не разделяла его лихорадочного восторга, и не хотела становиться той, кто приведет пандаренов к тому образу жизни, от которого они сбежали тысячелетия назад.

— Убийство не наделяет тебя властью и не возвышает, Хайди. Это была самозащита. Если бы они не хотели причинить тебе вред, я бы… не отнимала их жизни.

— Не надо говорить со мной, как с ребенком, — насупился Хайди.

— Но ведь ты поступил как ребенок. Сбежал из дому, вопреки родительским просьбам. Тебе вряд ли удалось бы найти более неподходящий момент для поисков серебристого меда.

Хайди буравил взглядом песок под ногами, но все же украдкой поглядывал на Чейн-Лу. Наконец, любопытство взяло вверх над его чувством вины.

— А вы кто? — спросил он пивовара на обратном пути в селение. — Я вас никогда не видел.

— Я Чейн-Лу…

— Чейн-Лу пивовар, — прервала его Джайна, не дав пивовару рассказать о своем отшельничестве. — Кейган-Лу его старший брат.

Старший сын Хейдива задумался.

— Пожалуй, я хотел бы стать пивоваром, — сказал он. — Вы берете учеников, Чейн-Лу?

Пандарен смутился. Отшельники, какими мастерами своего дела они не были, не имели права брать учеников. Чейн-Лу еще не знал, что Джайна твердо решила положить конец этой традиции.

— Кажется, твое отсутствие, Хайди, не прошло незамеченным, — вновь спасла пивовара от ответа Джайна.

— Вряд ли это из-за меня, — протянул медвежонок. — Должно быть, это из-за странного неба. Или они узнали, что дети моря вернулись.

Круглые окошки во всех домах пандаренов источали яркий свет. Рассвет так и не вступил в свои права на этом лишенном красок небосводе, сизые сумерки раннего утра застыли над Пандарией. Возможно, Хайди был прав. Вряд ли Хейдив поднял бы на ноги все селение только из-за исчезновения сына, и необъяснимое природное явление было только на руку неудачливому влюбленному.

Их сразу заметили.

— Хайди! — послышался крик Шайи. — Хейдив, вот он! Идет!

— Не стоило даже надеяться, что из-за какого-то неба пандаренка будет меньше волноваться о сыне, — отметил Чейн-Лу.

Шайя неслась вниз по холму первой, а за ней устремились, кажется, все остальные жители Пандарии. Джайне еще не доводилось видеть их всех разом. Черно-белое море окружило их, мамы-пандаренки всхлипывали, подбадривая взволнованную Шайю. Хейдив-Ли окружали суровые папы-пандарены, от одного вида которых с Хайди слетела вся его спесивость, он смирился со своей участью, приняв раскаявшийся вид и прижав черные уши к макушке.

— Хайди! — прогремел Хейдив-Ли, но звучание другого голоса заставило Хейдива подождать с наказанием старшего сына.

— Что он делает здесь?

От звучания этого голоса Чейн-Лу приобрел такой же смиренный вид, как и провинившийся Хайди. Кейган-Лу, опираясь на неизменный посох, остановился среди других пандаренов, не дойдя до брата с десяток шагов. Другие жители Пандарии не держались на почтительном расстоянии от отшельника-пивовара, в отличие от его брата.

— Чейн-Лу согласился проводить меня, — ответила великовозрастному пандарену Джайна.

Великовозрастный пандарен не сводил с брата холодного взгляда.

— Тебе здесь не место, Чейн-Лу.

Джайна не могла поверить собственным ушам. Фамильную приставку употребляли в знак уважения, обращаясь к взрослым или мало знакомым пандаренам. Назвав брата полным именем, Кейган-Лу почти отрекся от него, давая понять, что их ничто не связывает.

— Не могу поверить, что пандарены способны на такую жестокость! — Воскликнула в воцарившейся тишине волшебница. — Вы способны убить собственного брата, Кейган-Лу? Так сделайте это прямо сейчас. Потому что дети моря вернулись на берега Пандарии, и если Чейн-Лу вернется в свою хижину, его жизнь будет недолгой.

Худенькая пандаренка, кутавшая узкие плечи в темную вязаную шаль, выступила вперед. Если другие отводили глаза от отшельника, да и он сам не особенно старался встречаться с ними взглядом, то стройная пандаренка ни на мгновение не отводила от Чейн-Лу глаз. Казалось, она видит только его, и даже странное небо над головой не заслуживает ее внимания.