Галина Ли: Точка невозврата. Волчья кровь

Из-за имени я такая корявая. Ни изящества девичьего, ни грации, ни умения глазки строить. Хотя мама говорит: "Какие твои годы, еще научишься подолом крутить". А отчим прибавляет: "Еще и принесешь в нем". Дурак.

— Ну, иди, иди ко мне! — снова улыбнулась бабка, и я взлетела по ступеням, уткнувшись ей носом в плечо. Высокая у меня бабка, метр семьдесят пять, не меньше.

— От худоба, так худоба! — щупала бабка мои ребра. И было от этого щекотно и хорошо. — В чем только дух держится! — снова покачала головой бабуля.

— Модельный стандарт, — пошутила я.

— Какой, какой? — притворилась глухой старуха. — Модельный, говоришь? Эт с чего модель-то делали? С вешалки шоль?

Я рассмеялась, а бабка уже схватила меня за плечо:

— Пошли в дом, накормлю моделину. Скоро кости друг о друга стукаться начнут!

Правда, тут же остановилась и скомандовала:

— Нет! Сначала давай-ка в баню, Дичок. Уж больно ты не по-нашему пахнешь!

Я ухватилась за кончик своих волос, стянутых в хвост, и понюхала.

Так и есть! Задымил водитель мою шевелюру. Не стоило пересаживаться к нему под бок, но на заднем сиденье слишком сильно трясло.

— Давай, давай! — повторила бабка точь-в-точь как мать, и я послушно пошла в баньку.

— Баннику поклониться не забудь, а то ошпарит! — крикнула вслед бабуля.

Суеверная она у меня: и домовой в ее хозяйстве живет, и банник, и подворник, и сенник. Кикиморы только в колодце не хватает. Наверное, место какой-нибудь колодезник занял.

***

Долго спать в деревне трудно. Уж больно там живности много, и окна летом не закрывают — душно. А бабка встает с живностью одновременно и командует ею не хуже, чем генерал солдатами.

— Куда, рогатая бестия, прешь! — это она телке.

— Пошла, пошла, ленивая! — это она ее матери.

А потом бабуля строит кур, а гуси, норовя прихватить клювами за подол, строят ее. Пока весь звериный батальон поприветствует, весь сон отобьет.

Я зевнула и выглянула в окно. Пора вставать, однако. Надо воспользоваться моментом, пока Лялька спит, и сбегать на речку — искупаться, а то ведь не даст потом, вредина липучая!

Я торопливо нацепила купальник и сунула ноги в шорты, а затем выскочила на крыльцо.

— Куда без штанов, бесстыдница, со двора идешь! — тут же осадила бабуля.

Пришлось вернуться, надеть треники. Бабке про моду не объяснишь.

На речке, как ни странно, я оказалась не одна. Метрах в семидесяти вверх по течению плескалась группа "затрубных". Они долго пялились в мою сторону, но поговорить не подошли.

И слава богу! Хорошее от них ждать не приходилось: затрубные, что тот ельник, такие же колючие и неприветливые. "Дружиться", как говаривала моя бабка, не стоило, а вот просто поглазеть — куда ни шло.

Прищурилась с любопытством: сложены неплохо. Никаких сутулых спин и тощих шей, хоть для журнальных обложек снимай. Окажись тут девчонка побойче, обязательно бы познакомилась. Меня же такое соседство только смущало: пока шла к воде чувствовала себя породистой лошадью на аукционе — разве что в зубы не заглянули, а так наверняка по всем статям прошлись. Даже пожалела, что пришла купаться одна. Уж лучше бы Ляльку захватила. Вдвоем все равно не так… неловко.

Задерживаться на берегу и томно щупать ножкой теплую, как парное молоко, воду, не стала, и смело нырнула с головой, стараясь скрыться от излишнего внимания. Вынырнула метрах в пятнадцати от берега — плавала я неплохо. Переплыв дважды реку, вылезла обсыхать. Парни уже наплескались и пошли к своей тропе: даже дорожки, ведущие к пляжу, в деревне были разные. Я тоже подхватила трико и выругалась — штанины крепко связали аж в четыре узла.

Сзади обидно захохотали.

Вот придурки малолетние, прям детский сад!

Я оглянулась на яр, прикинула, за что больше влетит — за то, что задержалась или за то, что пришла без штанов — и решила пойти как есть, в купальнике. А штаны предъявить как оправдание.

Бабка, взглянув на трико, вздохнула и строгим голосом напомнила:

— В их лес не ходи! Нехорошо там в этом году. Туриста надыть пропавшего искали, так и не нашли.

Больно мне надо! Дурная что ли? Я вообще лес не жалую. Муторно там, постоянно кажется, словно за мной кто-то следит из-за деревьев. Точнее — словно сами деревья следят и ждут чего-то. Даже в парке городском кажется.

— Бабуль, бабуль, бабушка любимая! — запела тоненьким голоском Лялька. — Пусти меня, бабуль, к Таньке во двор поиграть!

— Нечего тебе у той Таньки делать! — отрезала старуха.