Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

Ничего этого, по счастью, не произошло. Сцепившись друг с другом, мы этаким шизофреническим кордебалетом поскакали с «блина» на «блин», едва задевая землю копытами и успевая получать лишь короткие, отрывочные сведения о местах, которые посетили.

Ап!

Блеяние. Специфический запах овец. Дымок костра. Нудная песня без признаков рифмы, размера и внятного содержания, какие обожают петь пастухи. Лай овчарки…

Ап!

Шум моря и соленые брызги в лицо. Опора под копытами мерно качается. Взрыв дружного смеха откуда-то снизу, из-под пола. Скрип дерева. Крики чаек. Радостный мат. Шлепанье рыбы о мокрую палубу…

Ап!

Соломенный шорох. Сдавленное хихиканье, чмоканье, шарканье…

Ап!

Запах розового масла, хвойного масла, лаванды, гвоздики, дыни, яблока, корицы, ванили, жасмина и еще сотня других, смешанных воедино. Гомон женских голосов, среди которых выделяется один особенно зычный, рассказывающий анекдот: «Оказались однажды на необитаемом острове дикарь, ученый, продажная девица и…»

Ап! Эх, жаль, не успели дослушать!

Истошный младенческий ор, исполняемый с высокой степенью профессионализма на одной нестерпимо высокой ноте. Скрип колыбельки. Остервенелое агуканье няньки, потерявшей последние остатки терпения.

Ап! Ап! Ап! Ап!

Свадебные колокола, звон разбитого бокала. Стук лопаты о промерзшую землю, «да упокоится…». Торопливый и горячий секс двух человеческих особей. Прибой. Церковная служба. Сухое шуршание пустоши. Методичное шлепанье мухобойки по стене. Ослиный вопль. Человеческий зевок. «Ты за меня выйдешь?» Скрип рессор. Звук умелого удара сковородой по лысой голове. «А ведь мама предупреждала меня!»

Понятия не имею, могли ли видеть нас обитатели местечек, входящих в маршрут этого удивительного путешествия. И если могли, то кем мы представлялись им: божествами, спускающимися с небес, демонами-карателями, инопланетянами, таинственными смерчами. Чуть коснувшись твердой опоры, мы тут же стремились снова вверх, на следующую «ступеньку», все выше и выше, дальше и дальше, пока три пары рогов не уткнулись в потолок.

Голая скала. Свист ветра. Накрапывает мелкий колючий дождик.

Все.

Тарелочки кончились.

Странно, но комната была видна даже отсюда. Не слишком четко, словно через запотевшее стекло, но во всех подробностях: лавки со сбившимися циновками, голые стены и аш-шуар, замерший в напряженной позе у светящегося столба. Демонов не было — то ли зверь их сожрал, то ли они все же сумели сбежать.

Я окинул его взглядом еще раз. Последний раз — в этом я был уверен на сто процентов, как и в том, что до окончательного спасения остался всего один шаг, который нужно сделать за пределы «блина», чтобы демонический тир исчез и мы обрели уже ничем и никем не ограниченную свободу передвижения.

Великий Аш действительно был гением, а его химера — самым совершенным убийцей всех времен и народов. Лишь одного не смог предусмотреть старик-архимаг: ни одно животное во Вселенной не умеет самостоятельно пользоваться магией. Каждый из демонов в момент выстрела бессознательно открывал тонкий узкий портал, пропускающий пулю в чужое измерение — именно потому в воздухе за ними оставался светящийся след. По одному из таких узких коридорчиков сумела пробраться в город Отверженных химера, но выйти за пределы комнаты ей уже не было суждено: портал закрылся, стрелки разбежались, привычные законы физической географии здесь заменены магическими, а это уже никакому зверю не по зубам.

«Хозяин химер» не понадобился.

Налитый кровью соколиный глаз скосился на меня и застыл, медленно заплывая каменной пеленой. По крыльям поползли мраморные прожилки.

— Вот это подарочек мы оставили Ифиторелю… — прохрипел Третий, прижимаясь лбом к границе света и тьмы. — Если аш-шуар разломает это здание, город Отверженных разом лишится трети своей недвижимости!

— В этом состоянии зверь не агрессивен, — успокоила чертовка. — Окаменевшая химера останется ждать, пока в пределах ее доступности не появится кто-то из нечистой силы.

— Сомневаюсь, что в ближайшее время демоны захотят воспользоваться тиром!

— Значит, смертность среди людей резко упадет, — заметил я, поднимая копыто.

— Эх, до чего приятный момент! Еще бы перекусить — и полное счастье! — крякнул толстяк, и тотчас же из-за моего плеча выпорхнул помятый чипокус.

— Что желаете? — крикнул он, с заметным ужасом обозревая комнату через мутную пелену.