Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Ну, и как там? — нервно поинтересовался канцлер. — Луну видно?

— Она улыбается, — слабым голосом сказал астролог. — Езус-Мария, до чего страшно!

— Богохульники, — тихо пробурчал ксендз ему в спину. — Не надо было сопли по стеклу размазывать.

— Господа, это становится смешным! Наш астролог не в себе, а мы ему судьбу города доверяем! — изумился казначей, протирая стекло рукавом и наклоняясь к телескопу. — Вот же она: нормальная Луна, безо всяких улыбок! Планета, спутник Земли. Это каждый ребенок знает. Она не может улыбаться.

— Но Луна действительно улыбалась, — промямлил Наместник, вяло сопротивляясь попыткам Куриной Лапки напоить его кагором. — Я видел это своими глазами, поверьте. У нее были карие глаза, на щеке родинка…

— И у нее не хватало двух верхних зубов, — упавшим тоном добавил астролог. — Это знамение…

— Почему сразу знамение? Что за преступная торопливость! — возмутился ксендз. — Господь любит пошутить, недаром он наделил Луну женским ликом. Даже если она немного погримасничала, это еще не значит, что…

— А вы хотели, чтобы Луна сказала словами? — обиделся астролог. — Прямо так и высказалась вслух: «Господа хорошие, вооружайтесь, а то будет поздно?»

— Ну, и какой вывод?

— Вывод простой. Боюсь, будет не просто война…

— Тревога! — дрожащим голосом скомандовал Наместник, отпихивая от себя гадалку. — Тревога! Все на свои места!

Для того чтобы предсказать, что случилось после этого, не было нужды ни раскладывать карты, ни смотреть на звезды.

Уже через три часа на картофельном поле спешно развернулись масштабные учения, которые показали, что солдаты виртуозно маршируют, еще лучше поют, но большинство из них не попадает из кремниевых ружей в мишень и вывихивает ноги во время бега по вспаханной земле. Если бы для победы над врагом достаточно было спеть…

Один из запряженных в каре вороных жеребцов, стоящих в сторонке у городской стены, громко заржал. Карета с гербом на боку покачнулась, и на окошко изнутри опустилась бархатная драпировка.

— Это конец, — тихо сказал канцлер. — Город сто с лишним лет не воевал, и вот итог: даже кони смеются над нашей армией. Мы не готовы и уже не успеем подготовиться. Вот вам и настоящее значение предсказания — всем конец.

— Да это случайность! Ребята — орлы! — стукнул себя в грудь генерал.

— Птицы, которые боятся вида крови, орлами не называются, — назидательно возразил канцлер. — Сейчас сюда подъедет наш дорогой Наместник и увидит это безобразие. Что мы ему скажем?

— Попробуем убедить, что война городу не грозит, — дрожащим голосом промямлил генерал.

— Его не переубедишь, — вздохнул канцлер. — Он больше верит картам и астрологическим прогнозам, чем нам. Предлагаю следующий вариант действий: повесить виновных, усилить бдительность, тренировать солдат днем и ночью, строителям приказать возвести наружные укрепления. Да, и отслужить мессу. — Кивок в сторону ксендза.

В полумраке кареты блеснуло золото — это ксендз приложился к нагрудному распятию.

— Я согласен.

— Я тем более, — пожал плечами казначей. — Только одна закавыка: если Наместник не даст денег (а он, скорее всего, их не даст), придется строить укрепления из подручных материалов. Стена будет, но за крепость поручиться не могу.

— Значит, так: месса, ежедневные полевые занятия, строительство укреплений, — загнул пальцы канцлер. — Это все?

— Повешение виновных, — напомнил казначей, злорадно подмигивая генералу. — Желательно публичное, это положительно действует на население. Если в ближайший месяц никто не нападет, то позже, с Божьей помощью, точно выкрутимся.

— Все по воле Его, — согласился ксендз.

— А вешать виновных… обязательно? — пролепетал перепуганный генерал.

— А как же! — хохотнул канцлер. — Виновный должен понести заслуженное наказание, иначе нельзя. Солдаты обязаны быть готовы защищать мирных жителей в любое время. Ваши орлы, между прочим, за месяц наели на сто двадцать паундов!

— А? А? — От возмущения генерал не смог произнести ни слова.

— А ученики магических курсов за тот же месяц наели на сто тридцать пять паундов, — тихо добавил казначей. — И никакого толку, пся крев. Будь моя воля, выставил бы этих дармоедов в мантиях впереди войска — пусть покажут, чему научились. Сто тридцать пять паундов! Вдумайтесь в эту цифру!

— Самое смешное, что один из них точно потомок Мерлина, — задумчиво сказал канцлер. — От ночных тварей скоро проходу не будет. Только кто именно?