Алекандр Пиллаев - Мария в Заповеднике

– Ну что ты! Слушаю, говори, просто... это пока все банальные вещи... но... я не хотел тебя обидеть.

– Наоборот, я рада, что ты меня понимаешь. Иначе даже твоя любовь ко мне не смогла бы помочь мне убедить тебя... Я родилась среди народа, который почитает порок как добродетель, я порочна и доступна, но я и снисходительна, я – дочь своего народа, Пер, и я хочу, чтобы ты оставил мне хоть что-нибудь из того, хотя бы – моих родителей...

– Каких родителей? Они у тебя живы? Где они? – удивился Пер.

– И не только родителей, – сказала Мария, не слушая его, – но и моих сестер, подруг, братьев, друзей, мою свиту, моих слуг, фаворитов, заговорщиков, охранников, моих любовников и духовных наставников, моих поэтов, художников, святых, воров, убийц и проституток... Ты когда-нибудь видел, Пер, настоящих проституток? Не тех, дорогих – валютных – тьфу! Ну и словечки у вас; Пер... – которые уже ничем не отличаются друг от друга, – а натуральных, уличных, живописных, разногрудых, каких не встретишь теперь нигде, кроме панели Большой Империи!..

– Извини, Мария, я тебя перебью, но... как сюда затесались поэты, художники, святые?..

– В каждом обществе есть свои поэты, святые и художники, – возразила Мария, – а в избранном обществе они тоже избранны! В Большой Империи поэт больше чем поэт! Мои поэты вообще не понимают, как можно творить в вашей стерильной Цивилизации, где никто не мешается на пути и не из-за чего страдать многопечальной лирической душе!

– Чудачка ты, – сказал Пер. – Стерильной! В Цивилизации всякого дерьма побольше вашего будет... Мне кажется, я начинаю понимать тебя, но... чем я могу помочь?

– Завтра, Пер, – быстро заговорила племянница Калиграфка, – все избранное общество Империи соберется здесь, в Заповеднике, чтобы приобщиться к священнодействию Оплодотворения. Ты говоришь, что хочешь еще испытать стадо – как преступно ты продолжаешь называть подданных Большой Империи – в чистом виде, изолированном от власти, но власть происходит из среды избранного общества, и если ты предоставишь его самому себе в среде простых подданных, оно незамедлительно даст новую власть, и тебе придется все начинать сначала, но если все избранное общество запереть здесь, в Заповеднике, ты сможешь спокойно внедряться со своей Цивилизацией в Большую Империю, и если она вас примет, – ради бога, Пер, делайте с ней, что хотите, но за это вы оставите Заповедник в неприкосновенности!

– Это была бы поистине уникальная резервация, – согласился Пер, – но я не понимаю, как это возможно технически, и потом... они же друг друга здесь просто вырежут!..

– Мне кажется, ты упорно не желаешь видеть того, что лежит у тебя перед носом...

Пер взглянул на Марию и отметил в ней едва уловимую перемену: она как-то отдалилась от него недосягаемо.

– ...вернее – того, что лежало у тебя под носом полчаса назад, и все еще здесь, перед тобой... Ну же, Пер, будь внимательный!..

– Ты как всегда хороша, – сказал Пер, – и больше я ничего не вижу.

Без тени улыбки Мария произнесла:

– Я – истинная владычица Империи!

– Какие глупости говоришь ты, Мария, – Пер остался невозмутимым. – Дикари вообще скверно относятся к женщинам.

– Да, но они устали от Шенка и страшатся Калиграфка, они хотят пожить спокойно под моей женской юбкой и сделают все, что я им прикажу.

– Царство женщин? – Пер улыбнулся. – Но что же ты им собираешься приказать?

– Завтра, Пер, по окончании Обряда, охрана по моему хотению закроет все выходы из Заповедника и все мое избранное общество навсегда останется здесь со мной, а чтобы они не взбунтовались, Пер, сделай так, чтобы Большой Конгресс и впредь продолжал снабжать Заповедник товарами и едой.

Пер с некоторым удивлением рассматривал новую Марию – владычицу, и вдруг что-то осенило его.

– Ты знаешь, надо подумать, сказал он.

– У тебя есть какие-нибудь идеи? – настаивала Мария. – У нас мало времени.

– Может быть, я отправлю специальное донесение в офис по планированию...

– Какое донесение, Пер! Ведь Станция игрушечная!

– Ну, знаешь! Станция-то игрушечная, да связь, разумеется, у нас есть.

– Когда ты это сделаешь?

– Сяду составлять прямо сейчас, но... я боюсь за тебя, я люблю тебя, Мария, а здесь через двадцать лет тебе будет грозить смертельная опасность, мне кажется, отпрыск этого Цацы, который завтра... оплодотворит Ольгу, устроит здесь уголовный террор... когда через двадцать лет он войдет в права наследования власти и никакое владычество твое тебе уже не поможет...