Леонид Кудрявцев: Эмиссар уходящего сна

— Ах вот как... — Я покачал головой. — И ты должен меня убить?

— У меня нет другого выхода. Оставь надежды попытаться достать меня мечом. Сам знаешь, пистолет всегда победит меч.

Я улыбнулся.

— Уверен?

— Безусловно. И думаю свою, уверенность доказать. Только давай это сделаем немного погодя. Прежде мне хотелось бы с тобой поговорить.

— Насладиться ощущением победы?

— Что-то вроде этого.

Это совпадало с моими желаниями. Кто знает, может быть, мне удастся усыпить его бдительность? А там... прыжок, замах выхваченным из ножен клинком... и если он не попадет в меня с первых двух выстрелов, то у меня появится серьезный шанс...

М-да... надежда, конечно, хилая. Вот, правда, другой у меня сейчас не было. А за неимением лучшего...

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — поинтересовался я.

— Я тебя убью, — сказал страж порядка. — Но прежде хотел бы понять.

— Понять? Да неужели ты меня не понимаешь? Мне кажется — очень даже. Сначала довольно ловко заманил в ловушку, а вот теперь опять в выигрыше. Зачем тебе пытаться понять проигравшего?

— Зря издеваешься, — пробурчал Клинт Иствуд. — Я это совершенно серьезно. Непонятен ты мне, непонятен как человек.

— Чем же непонятен?

— Да всем. Ну хорошо, вот ты стремишься вернуться в свой мир, а я никак не пойму... зачем? Как ты будешь в этом мире жить? Ты уже отвык от него, о тебе там забыли. В то время как здесь, в мире снов, тебе, поскольку ты не греза, открыты все дороги. Понимаешь, о чем я?

Я тяжело вздохнул.

Да понимал я, понимал, о чем это он. И понимал также, к чему в конечном счете придет наш разговор. Приходилось мне уже вести подобные разговоры, и не раз, с подобными этому стражу порядка. Нет у него на самом деле никакого желания меня понять, не способен он на это. А разговор весь плавно перетечет в некое поучение, во время которого он сначала докажет мне как дважды два, что я есть совершенно бесполезное создание, откуда сделает вывод, что убирать таких, как я, есть наиблагое дело.

Вот чего он хотел. Задобрить в конечном итоге свою совесть, заставить ее замолчать, благо она в каком-то рудиментарном виде у него есть.

О-хо-хо... грехи мои тяжкие.

— И вот вместо того, чтобы взять себе какой-нибудь бесхозный сон, заняться его благоустройством, ты предпочел...

— А ты почему не возьмешь себе какой-нибудь бесхозный сон? — перебил его я. — Кто тебе мешает это сделать?

Клинт Иствуд довольно улыбнулся.

Вот такой оборот разговора ему, похоже, нравился.

— Да потому что я, — ответил он, — не такой, как ты. Не голь перекатная. После того как это дельце будет закончено, мне заплатят столько, что я смогу купить благоустроенный детский сон, сделанный самым лучшим образом...

Я поморщился.

Можно представить, во что его превратит этот типус. А ведь в него еще и дети-посетители попадать будут. У скольких из них потом после посещения этого сна появится неосознанная тяга к «правильному пониманию жизни»?

— А ты не морщись, — заявил страж порядка. — Детские сны, они к переделке очень даже подходят. Лучше всех других. И фантазия у детей мощнее, чем у взрослых. Все, находящееся в таких снах, гораздо качественнее, достовернее. Э, да что бы ты понимал... Ну вот почему ты такой? Я же к тебе пригляделся. Ты не глуп, в отличие от многих. Почему не хочешь жить как должно? Отвечай, ибо у меня в руке твоя смерть.

Я покачал головой.

Может, хватит тянуть кота за хвост? Перед смертью не надышишься. И если все равно придется рисковать жизнью, то какая разница, сейчас или получасом позже?

Правда, сначала хотелось бы узнать одну вещь,

— Чего отвечать-то? — сказал я. — Нужен тебе мой ответ... Ты вот лучше мне скажи, много ли их, этих конкурентов, заплативших тебе, чтобы ты помог своему сну стать уходящим?

Клинт Иствуд хитро улыбнулся.

— Все-таки надеешься выжить? Не получится.

— Тогда почему не желаешь сказать?

— А вдруг кто-нибудь подслушает? Нет, кто именно — не скажу, но могу сообщить, что их много. Заинтересованных в том, чтобы этот конкретный сон так и остался уходящим. Чем меньше в нем посетителей, тем больше их в других, похожих на него снах. Понимаешь?

— Понимаю. А тебе-то за что деньги платить? За то, чтобы ты не дал мне выполнить задание касика?

— И за это тоже. Ну а кроме того... думаешь, так трудно сделать, чтобы посетители стали постепенно обходить этот сон стороной? Совсем нетрудно. Чуть больше, чем нужно, грубости и придирок, и они унесут из этого сна неосознанное желание в него не возвращаться.