Алексей Андреев - Путь к Перевалу

С завязанными глазами Рогволд еле брел. Урук дорогу говорил так: — Твоя идти десять шагов право, там корня большая… Ха! Опять твоя падать. Неуклюжий ты есть. Ха!

Только за полночь Рогволд почувствовал кожей ветерок и понял, что они вышли из леса и стоят на поляне. Послышался хриплый голос зеленокожего: — Теперь тряпка-повязка снимать.

Развязав повязку, сын старосты увидел в глубине поляны старца в белом одеянии и яркий костер.

Резко пахнуло хвоей, разнотравьем и странным пряным запахом. Костер горел ровным бело-синим пламенем и почти не давал дыма. Даже стоя на краю поляны, рус почувствовал сильный жар. Сделав десяток шагов, сын старосты приблизился к волхву, казавшемуся сияющим изваянием. Он видел черты старца, будто высеченные из камня. Длинная седая борода волной лежала на груди. От волхва веяло мощью и спокойствием.

И странно — с каждым шагом проходила боль в израненном теле, но наваливалась сонная одурь. На мгновение Рогволду показалось, что он вернулся домой, в детство. Набегавшись всласть, прийти вечером, не чуя ног, заснуть и видеть сладкие, яркие сны. А завтра будет новый радостный день. Ноги Рогводда подкосились, и кулем он рухнул в мягкую траву…

И был новый день. Проснувшись от запаха свежего хлеба, Рогволд долго лежал в блаженном полусне. События последних двух недель стали казаться сном. Даже нестерпимое чувство вины притупилось. Теперь он четко понимал, что они с Путятой были правы, отправляя земляков в лес. А что чародей-убийца встретил их там, так то не их вина. Даны бы их точно не настигли. Одна лишь вина была — драккары на реке, да и та уже не тянула ни в омут, ни в петлю. Вина звала в дорогу. И было ясно, что дорога будет дальней.

Тело Рогволда было наполнено новой силой, как будто и не было двухнедельной погони-бегства, как будто родился заново в эту ночь. Исчез судорожный, парализующий страх. Рогволд теперь мог представить себе лицо русоволосого во всех подробностях, до последней черточки, но отчего-то было ясно, что во сне он его больше не увидит. Кошмары, иссушавшие его душу во время пути, стали смутными снами.

Рогволд открыл глаза, потянулся и, рывком бросив ноги вперед, вскочил. Вчерашний провожатый сидел на бревнышке неподалеку и с интересом наблюдал за ним.

— Твоя спать хорошо умеет. Крепко. Моя третий день на охоту не ходить. Храпеть твоя громко, все зверушки вокруг разбежаться далеко-далеко. Третий день уже пошла. Зверушки все бегут, стать боятся. Урук так не умеет.

— Три дня?! Я три дня спал? Урюк, ты путаешь!

— Сам ты урюк, папа твой урюк, дэдушка твой урюк был! Моя Урук-Хей зовут. Или просто Урук. А спать три дня тебя волхв Светлояр лечил Моя помогай. Хорошо волхв лечил.

— Не сердись Имя-то сложное Откуда ты? Мы про таких людей и не слыхивали! Купчина заезжий говорил, мол, совсем черные люди есть Но про таких…

— Заладил — люди, люди. Моя не люди, моя Урук. Понял, да? Моя великий волхв Светозар за Перевал Странников подбирай, сюда привози.

Три года назад. Моя Светлояр тоже лечил Моя, когда сюда попадал, совсем падаль был Понял, да?!

— Погоди, Перевал Странников? Никогда не слышал. И про Уруков не слыхивал. Три года назад? Чего же домой не возвращаешься?

— Теперь дом здесь, моя волхвам служить, сам назад не хотеть. Урук не слышать, верю. Люди нас орки называть. Твоя волхв Светлояр говорить хочет, дело ecть. Пошли.

Урук поднялся с бревнышка и заковылял вперед, сделав знак рукой — за мной, мол, иди. Рогволд легкой, бесшумной рысью охотника двинулся следом. Провожатый был странным. Это еще мягко сказано — странным…

Руки у Урука длинные, чуть до колен не достают, пальцы с когтями, как есть зверь, правда, одет в какое-то тряпье. С левой стороны кожаного пояса кривой меч пристегнут, с правой стороны такой же короткий кинжал. Поверх зеленый плащ с грязными болотными разводами. На плащик наброшена перевязь с колчаном, полным стрел с серым оперением — не иначе, из дикого гуся. Странно, но лук отсутствовал…

Если бы не одежда и неправильная речь, Рогволд, встретив его в лесу рядом с родным городищем, не раздумывая, стрелял бы. Дикое чудище, да и только.

Оправив лохмотья, в которые превратилась добротная рубаха, и заправив в сапоги уцелевшие клочья от портков, Рогволд поравнялся с Уруком и пошел рядом. Они шагали по большой поляне. Исполинские сосны окружали ее. Впереди был виден величественный дуб, затенявший своей кроной добрую треть поляны. В этой тени одиноко высился деревянный частокол. Только подойдя ближе, Рогволд понял, что частокол в три его роста. На его остриях бледнели черепа зверей. Впереди стояли два каменных столба, ограждающих вход высотой немного ниже сына старосты. На верхушке каждого из них лежал человеческий череп с сияющими самоцветами в глазницах. Между столбами горел небольшой костерок, за которым виднелся кусок ствола исполинского дуба. Человек и орк подошли к костру…