Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

Так, «дракон» Тифон, сын, между прочим, Геи и Тартара, был сплошь покрыт перьями, руки его простирались «от заката солнца до восхода» и оканчивались сотней драконьих голов. Ниже бедер его тело состояло из множества змей, которые издавали громкий свист. Сам Зевс был вынужден выйти на бой с Тифоном, причем был бит и управился с ним только с третьей попытки, раздавив исчадие небезызвестной горой Этной. Кстати, в борьбе с Зевсом Тифону помогала драконица Дельфина, из чего мы делаем вывод, что греческим драконам был свойствен половой диморфизм. Какие факторы препятствовали их массовому размножению — сказать трудно. Вероятно, только героизм богов и их мускулистых отпрысков.

Но хотя о массовом размножении драконов говорить не приходится, Тифон между делом все же успел оставить потомство. Ладон, стороживший яблоки Гесперид, был сыном Тифона, и с ним пришлось иметь дело Гераклу. А мать Тифона, Гея, порадовала мир и читателей «Мифологической библиотеки» Аполлодора еще одним драконом — Пифоном. Он воспитывал молодого Тифона и охранял вход в дельфийское прорицалище. Доохранялся: Аполлон, которому до зарезу требовался оракул, убил стража. Вероятно, Пифон подходил к выполнению своих служебных обязанностей чересчур формально и прогневил бога-лучника настырным «Пропуск, предъявите пропуск…».

Довольно быстро драконы получают прописку в греческой геральдике. Уже Гомер сообщает, что шит Агамемнона был украшен синим трехглавым драконом. Правда, щиты гоплитов классической эпохи, судя по изображениям на вазах, куда чаще украшались коршунами, лебедями, вепрями, петухами и львами. Самым же расхожим образом был не дракон, а устрашающий лик Медузы Горгоны.

Греческое природоведение, в отличие от поэзии и философии, набрало силу сравнительно поздно, уже после походов Александра Македонского. Зато развивалось оно весьма бурно, и когда на исторической арене греков сменили римляне, им в наследство досталось огромное созвездие Дракон, а также множество научных и паранаучных трактатов о чудесах дальних земель. Так, вероятно, именно греческий источник был использован римским всезнайкой Плинием Старшим, который в своей «Естественной истории» поведал удивительный сюжет о самоубийственной вражде драконов и слонов. В Индии, дескать, водятся драконы необычайной величины, которые могут несколько раз обвиться вокруг слона. Обвившись, дракон начинает душить царя джунглей. В итоге гибнут оба: издыхающий слон падает и своим огромным весом сокрушает дракона.

Зачем же дракон нападает на слона? Плиний объясняет, что слоновья кровь — холодная и жарким летом драконы, охваченные самоубийственным экстазом, стремятся утолить жажду именно ею.

Также Плиний сообщает, как эфиопские драконы переплывают Красное море. Драконы собираются по пять, переплетаются и образуют подобие плота. Так и плывут до самой Аравии.

Сведущ Плиний также в магии и медицине. Если взять жир из сердца дракона, обернуть его в шкуру газели и привязать к руке оленьими сухожилиями, это принесет успех в тяжбе. Из глаз дракона, высушенных и растолченных с медом, можно приготовить мазь, спасающую от ночных кошмаров. Ну а амулеты из зубов дракона обеспечат своему владельцу царскую милость.

Вскоре после кончины Плиния драконы были поставлены на службу римским милитаризмом. Встретившись на равнинах современной Венгрии с воинственными сарматами, легионеры увидели удивительные знамена. Это были раскрашенные шелковые рукава, по покрою напоминающие полотняные флюгера, которые по сей день используются на небольших аэродромах. Шелковые рукава надувались ветром и издавали леденящие душу звуки. Римляне приняли идею на вооружение, назвали эти знамена «драконами» (draco), а знаменосцев — «драконариями».

Дракон занимает почетное место в Апокалипсисе — знаменитейшем сочинении Иоанна Богослова, бывшего, к слову сказать, современником Плиния.

«И прошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

Кстати сказать, античные драконы не имели крыльев, и, похоже, именно Библия широко популяризовала пернатых змеев, которые и стали эталонным образцом дракона.

Благодаря сочинениям Иоанна и других ранних богословов, для средневекового христианина-книжника дракон начал устойчиво ассоциироваться со змием-искусителем, врагом божественной гармонии. Но в Средневековье, особенно до 1100 года, не все европейцы были христианами и далеко не все христиане в совершенстве владели высокоученым аппаратом теологических аллегорий. Раннее Средневековье не было временем тотального засилья христианской идеологии, а потому оставался достаточный простор для мифопоэтического креатива — что не замедлило обернуться бурным приростом драконьего поголовья.