Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.

Мало двух человек, мало, — с неприкрытым сожалением констатировал он. — Полгода здесь парни сидели, а так толком ничего не выяснили. Слишком уж они увлекаются и разбрасываются.

Молоды исчо, энтузазизьма полные штаны, — угрюмо буркнул Димон.

На коменданта он смотрел задумчиво, каким-то внимательным, оценивающим взглядом, от которого у того по спине пробежали встревоженные мурашки. Его разглядывали словно под микроскопом, как какую-то диковину, о которой знают что ценна, а куда пристроить пока ещё не решили.

Чувствовать себя предметом для изучения было неприятно.

— Ну ладно, — сбил коменданта с грустных мыслей Сидор. — Нам пора.

— А тебе успехов в изучении ратного дела. Не грусти, — дружески хлопнул он коменданта по плечу. — У тебя впереди ещё целых три недели, не менее. Время ещё есть. Ещё успеешь своих соколов натаскать.

Только я тебя умоляю, не жалей их. Дери семь, восемь, десять шкур, но чтоб двенадцатая целой осталась. И не забудь про Витька с его дружбаном Сашком. За этих двух молодых оболтусов особо спросим. И если нам что-то не понравится, спрашивать будем уже с тебя.

И поверь мне, — Сидор посмотрел ему прямо в глаза. — Если нам придётся с тебя спрашивать — ты об этом пожалеешь. И Мухосранском ты уже не отделаешься, — тихо, чётко и внятно произнёс он. — Всё Данила, бывай. Время пошло.

Попрощавшись с комендантом, они присоединились к ждущему их у входа в пещеры каравану, и все тут же двинулись дальше, постепенно скрываясь в темноте, царящей внутри низкого и широкого отверстия.

Проведя в пещере трое долгих изматывающих суток, на поверхность обоз выбрался уже где-то ближе к полудню четвёртого дня. Путешествие под землёй далось тяжело. Они все уже успели порядком подзабыть, каково это было переправляться через мокрый подземный карниз с бурной горной рекой посредине, кипящие стылые воды которой так и норовят тебя сбросить в бездонную пропасть.

Удовольствие ниже среднего. Да и времени уйму отняло. Одним словом, весна в горах всем показала свой непростой норов. И никому он не понравился.

Но наверху… было чудо. Здесь уже вовсю буйствовала весна. И как и чуть ли не год назад, когда они в первый раз появились в этих местах, кругом царило безлюдье. Ничто не нарушало спокойный, устоявшийся быт каравана. И всё равно, несмотря на то, что здесь внешне всё было тоже, что и на той стороне гор, как только они вышли из-под земли, в душе сразу образовалась какая-то умиротворённая тихая радость. Кругом было тихо, безлюдно и спокойно.

И все враз почувствовали, что они дома

Не задерживаясь, оставили за спиной и Сторожку, как теперь присвоили гордое название тому небольшому заплоту из поставленных на попа тонких, неказистых сосновых брёвнышек, что за это время только и успели поставить перед выходом из пещеры с этой стороны гор.

И уже поздним вечером перед ними лежали руины бывшего постоялого двора, занятого ныне семейством Дормидонта.

Однако это уже были не те развалины, что им представились в первый раз. Теперь на каждом углу были видны следы человеческой жизнедеятельности, а со стороны бывших конюшен до них доносился весёлый перестук топоров плотников, что-то там активно мастеривших.

Но что больше всего потрясло и Сидора и всех в караване, так это то, что до самого последнего момента, когда они уже находились в пределах прямой видимости, никто из мастеров, занятых на строительстве огромных срубов, валявшихся по всем углам хозяйственного двора, так и не заметил их приближения.

— Как же спокойно они тут живут, — тихий голос Димона едва пробился до изумлённо наблюдавшего за происходящим Сидора. — Они же ничего не боятся! Им что, некого здесь бояться? Неужели здесь на самом деле никого нет.

А мы полгода под смертью ходим, — с тихой, едва прикрытой горечью посетовал он. — И нам о таком только мечтать.

Для людей, привыкших днём и ночью быть настороже, подобная беспечность была за гранью понимания.

Они уже не менее получаса находились у них буквально под носом, в пределах прямой видимости, прекрасно видимые на пустынных горных лугах с едва пробивающейся сквозь пожухлую прошлогоднюю траву молодой зеленью, а заметили их только когда они уже стали кричать, приветствуя строителей.

И тут их поразила реакция плотников, занятых сбором деревянных срубов возле кирпичного здания хоздвора. Было полное впечатление, что в тихую, мирную жизнь небольшого лесного муравейника неожиданно плеснули огоньку.