Анатоль Нат: Бабье царство.

— Тебе, тупая ящерица, достаточно ясно, определённо и совершенно однозначно было сказано, что та тварь, что ты разглядывал в ведре, и подобная ей, дважды кусала меня. Один раз два дня назад за палец ноги, а второй раз сегодня рано утром, не далее двух часов назад, за палец правой руки. И до этого пару раз ещё было, но то не считается. Так, простые царапины.

— У тебя, Ли Дуг что, плохо со слухом? У тебя там серные пробки?

— Так почисть их! — рявкнула она в полный голос на невозмутимого ящера.

— Баронесса, — снова остановившийся возле мусорного ведра ящер медленно повернулся к баронессе и, глядя ей в глаза прямым жёстким взглядом, флегматично поинтересовался. — А почему вы до сих пор живы?

— Что? — растерялась от неожиданности Изабелла.

— То, — хмыкнул ящер. — Все люди, кого кусала подобная этой тварь, всегда умирали. Всегда. Все. Никаких исключений.

Ящер так и продолжал стоять в дверях землянки, держась возле ведра с крысой. Видно было что он не собирается выпускать предмет разговора из-под контроля.

— Вы же, баронесса, до сих пор почему-то живы. И даже вполне здоровы. Более того, на меня изволите ругаться, хотя, давно уже должны были бы лежать в леднике, дожидаясь часа своего погребения.

— Вот ещё, — растерянно передёрнула плечами баронесса. — Что я там не видела. Там холодно, — совсем растерялась она.

— Баронесса, — неожиданно перебил её ящер, — а что это у вас за спиной такое?

— Где? — недоумевающая баронесса окинула пространство за своей спиной рассеянным взглядом и удивлённо повернулась обратно к ящеру.

— Что вы имеете в виду? — совсем растерянно поинтересовалась она. — Там ничего нет.

— Что у вас, во-он в той миске?

Кивнув куда-то за спину баронессы, Ли Дуг неспешно направился к столу, за которым та устроилась. Недоумённо посмотрев на невозмутимого ящера, Изабелла повернулась обратно к столешнице и не найдя на ней ничего для себя необычного снова недоумённо посмотрела на него.

— Да что тебя, интересует то? — недовольно заметила она, нахмурив свои брови.

— Миска у вас, баронесса, с чем? — терпеливо поинтересовался ящер, с невозмутимым видом останавливаясь возле стола.

— Со сливками, — удивлённо посмотрела на него баронесса. — Довольно таки вкусные сливки. Я такие, раньше никогда не встречала. Мне их каждое утро Дашка приносят, по просьбе некоего небезызвестного вам барона Сидора, — ядовитым голосом добавила она, бросив косой, враз озлившийся взгляд на хмурого Советника. — Известная вам всем личность. Ну, мы их, с рыжиком на пару и наворачиваем каждое утро по фунту на двоих.

— Угощайтесь, — пододвинула она миску поближе к ящеру. — Их много.

— Баронесса, — ящер внимательно осмотрел содержимое миски и, насмешливо уставившись ей прямо в глаза, осторожно заметил, — вообще-то это не слива. Это некое растение под общераспространённым названием шишко-ягода.

— Ну и что, — тут же недовольно перебила его баронесса. — Знаю я что это не слива а шишко-ягода. Ну и что? Слива или шишкоягода? Да какое мне дело до местного названия какой-то сливы, если мне она нравится, и меня вполне устраивают её вкус.

— Хоть какая-то польза от этого вашего господина, — недовольно буркнула она, снова сердито зыркнув на Советника.

— Не только баронесса, не только, — по довольной роже ящера можно было судить о том, что он нашёл что-то такое, что ему чрезвычайно понравилось.

— Вы должны быть очень благодарны господину Сидору за то, что вам приносят эти ягоды.

Ящер с довольным и многозначительным видом устроился за столом и с огромным удовольствием бросил одну ягодку себе в пасть.

— Как хорошо! Забытый вкус, — от удовольствия, ящер даже блаженно прикрыл глаза.

Слегка покачиваясь на стуле, он немного посидел, посасывая ягоду и явно наслаждаясь вкусовыми ощущениями. Потом, как-то странно хрюкнув, набросился на ягоду в миске и не остановился, пока полностью не опорожнил её.

— Да, баронесса, — протянул он задумчиво, аккуратно выплёвывая последнюю косточку в подставленную ладонь, — с мужем вам явно повезло. — И, оторвав свой взор, полный глубокого сожаления от опустевшей посуды, добавил:

— Если бы не эта ягода, которую вы так небрежно обозвали сливкой, то лежали бы вы сейчас, точно где-нибудь в леднике, ожидая своего погребения. А так, вас спасло неумеренное пристрастие к сладкой ягодке. Два фунта, или говоря по местному, что-то около пары кило ягоды в день, — покачал он головой, — это много. Это очень, очень много. Ктобы мог подумать…, - задумчиво добавил он, бросив на баронессу внимательный, изучающий взгляд. — Такой эффект?