Ростислав Марченко - Убийца Эльфов

Конвой был из десятка кораблей. Драккаров из них — два, один купеческий, на втором находились наемники — повезло, что на боевом были установлены стрелковые башни. Поэтому вычислить боевой корабль труда не составило: командир, видимо, серьезно подошел к своим обязательствам. На втором явно было маловато людей для боевого корабля, он прошел достаточно близко. По морю не одни мы пиратствуем, столкновение с пиратами на высокобортном корабле не очень удобно для драккара, как, впрочем, и штурм уже захваченного судна, которое надо отбить.

При наличии моей перчатки и пяти вооруженных лбов в поддержку вопрос успешности абордажа стоял только в ключе нашего обнаружения на подходе к судну и соответственно возможности на борт подняться. Даже драккар охраны мог нам помешать разве что тем, что меня пристрелят прежде, чем я его подожгу. Вот только терять людей, тьфу, орков, тьфу, товарищей, совершенно не хотелось — даже эльфа или неубиваемого Оттара. Я мысленно хмыкнул. В родовом обществе ссылки на судьбу работают далеко не всегда, и нормальный командир всегда старается минимизировать потери, не говоря о том, что хороший обученный воин весьма дефицитен в любом случае, ибо заменить его довольно сложно. Например, гибель на Калке киевского войска привела к тому, что «центровой» русский стол стал разменной монетой в руках всех кому не лень, сохранив только политическое значение. А тут только масштабы меньше.

Нищему выбирать не приходится, поэтому брали мы крайний «купец»: мечты о драккаре были сочтены нереальными — не до поисков.

Кратко замысел был таков. Мы скрытно подходим к борту, высаживаемся, по возможности тихо режем всех, кто попадется, рубим якорный канат и с попутным утренним ветром уходим в темноту открытого моря. Если конвоир вовремя протрет очки, вступает в дело моя перчатка. Так как с перчаткой, кроме меня, обращаться никто не умел, меня вместе с Оттаром оставили во втором эшелоне — прикрывать спины и добивать раненых, у которых не хватило мозгов прикинуться ветошью.

Высаживались мы с носа. Заорать часовой не успел, а вот находящийся на корме оказался бдительнее, посматривая по сторонам, пользуясь светом стоящих на палубе фонарей. Он сначала окликнул крадущегося к нему Хадда, а потом завизжал что есть духу, заткнувшись только после того, как его проткнули броском копья. Внизу зашевелились, я мысленно выматерился, что не успел добраться до копья первым: копьем кончать выскакивающих снизу матросов куда комфортнее, чем коротким малхусом. Одна надежда, что матросы не вооружены ничем серьезнее кинжалов, вопросы бунта и вырезанных хозяев судна и груза были актуальны и тут.

С последним получился полный облом: хозяева судна доверяли команде, закрыть команду внизу тоже не удалось, двери, ведущие под бак, матросня просто вырубила топором, после чего владелец топора буквально вылетел наверх, резонно сочтя, что его сейчас будут убивать. К своему несчастью, он выбрал целью Оттара: я сделал широкий шаг вперед и самым кончиком меча перерубил ему шейные позвонки. Так как девать инерцию моего клинка куда-то было надо, она обратилась против второго матроса, совсем было собравшегося тычком своего короткого и широкого меча сокрушить мои ребра. Матрос остался без руки. Его тело с шеей, пропоротой кинжалом, завалилось на товарищей внизу.

Товарищи убитого предпочли не напирать, хотя я чудом уклонился от неприятного удара, чуть было меня самого не оставившего без руки. Матросы, ясное дело. Хотя тут не у всякого воина духу хватит лезть на возможную смерть сейчас, дабы избежать ее позже. Возникло некоторое статус-кво. Мы — наверху, проход узкий, вниз ведет лестница, задавить толпой сложно, тем более что с добровольцами, желающими идти первыми, явно большой дефицит, после первых-то убитых.

Я надеялся, что матросня поддастся инстинкту самосохранения. Нормальный человек любит жизнь, а инстинкт самосохранения неизбежно должен подстегивать конвойный корабль и крики на палубе, явно перебудившие всех поблизости. Если его подождать, шкура точно в целости окажется: за что охране деньги платят?

Парни тем временем вломились в помещения на корме, желая покончить с комсоставом и пассажирами судна, пока мы держим экипаж. Те явно были более опасны — матросов можно было зачистить и потом.

К сожалению, перекрыть трюм никто не догадался, точнее, мы присматривали за ним, но перекрытие кубрика было более перспективным. Нормальный судовладелец всегда отделяет грузовые трюмы от помещений, где размещается команда, чтобы сильно не воровали. Разумеется, в этой связи нашлось место для неожиданности, выразившейся в отлетевшей крышке люка и появлении на месте событий здоровенного мужика с приличных размеров мечом, в усиленной пластинами кольчуге.