Дмитрий Казаков - Солнце цвета меда

– Все там же, в башне, – радостно ответил Нерейд, – только чуть повыше!

– Очень умно, – пробормотал Ивар, оглядывая широкий коридор со сводчатым потолком, тянувшийся вдоль стены башни. Все тут выглядело иначе, чем внизу, – стены покрывала мозаика из разноцветных камней, пол выложен мраморными плитами.

– Мне тут не очень нравится, – сообщил Лычко. Вид оборотень имел тревожный и если бы находился в волчьей шкуре, то шерсть на его загривке стояла бы дыбом.

– Мне почему-то тоже, – хмыкнул Ивар. – Но деваться некуда. Разве что обратно в окно выпрыгнуть.

Обе стороны коридора выглядели одинаково, но Ивар без тени сомнения зашагал направо. Чувствовал, что тут, в верхней части башни, все дороги рано или поздно приведут к ее хозяину.

По правую руку попадались окна, широкие, застекленные. За ними простиралось небо. Сметенные ветром тучи исчезли, и сотни звезд высыпали на прогулку по черному лугу ночи. Мягкий свет падал на горы, серебрился на далеких, заснеженных вершинах.

Не прошли и полусотни шагов, как коридор закончился. Из полумрака выплыли массивные двери, на которых мрачно блестело металлическое кольцо размером с человеческую голову.

– Пожалуй, зайдем. – сказал Ивар, берясь за кольцо, – Оружие готовьте…

За спиной заворчали, да так, что мороз вцепился в спину острыми когтями.

– Осторррожнее, – почти прорычал Лычко, – мне очень не нррравятся запахи, идущие из-за этой двери.

Ивар лишь пожал плечами: он ничего не чувствовал, но куда человеческому носу до волчьего? Дверь подалась легко, открылась мягко, без всякого скрипа. Ивар сделал шаг вперед, на уши обрушилась какофония шелеста листьев, негромкого рычания, сопения и резких, пронзительных криков. Нос чувствовал запахи шерсти, птичьего помета и еще чего-то непонятного…

Глаза привыкли, и он различил, что стоит в самом начале громадного зала, засаженного деревьями. Между ними виднелись металлические клетки. Во многих из них было заметно движение.

– Тут он держит зверей, – сказал Ингьяльд, – интересно, зачем?

– Для колдовства, – ответил Нерейд со знанием дела, – Там когти всякие нужны, шерсть, печень нетопырей, слюна бешеных шакалов, ну и всякое прочее. Не гоняться же Золотуштре за шакалами по пустыне?

– Думаю, что он в своем колдовстве обойдется без всякой шерсти и когтей, – усмехнулся эриль, – Ему хватит лишь движения пальцев.

В ближайшей клетке что-то зарычало. Черная фигура, похожая на человеческую, только куда выше и массивнее, поднялась в полный рост. Стала видна черная шерсть, толстые пальцы ухватились за решетку, на уродливом лице блеснули багровые глаза.

– Ничего себе зверюшка! – восхищенно сказал Ингьяльд.

«Зверюшка» задрала верхнюю губу, обнажив широкие зубы, и потрясла прутья так, что вся клетка загудела, заходила ходуном. Ниже шеи заколыхалось что-то похожее на два бурдюка.

– Да это девочка!.. – ахнул Нерейд.

– Ну ты силен! – с восхищением сказал Лычко. – Ни одной юбки не пропускаешь, даже той, на которой юбок… гм… нету!

– Хватит болтать, пойдем, – прервал дружинников Ивар.

На широкой дорожке, проложенной по центру зала, под ногами скрипел песок. Часть клеток, мимо которых шагали викинги, казались пустыми, в других сидели и лежали причудливые и странные существа… С удивлением они разглядели самого настоящего упыря, родного братца тех, с которыми не так давно сражались. Он сидел в заполненном водой углублении, откуда воняло болотом и тиной. Наружу торчала только круглая, как кочан капусты, голова.

Завидев людей, упырь зашипел, глаза его хищно блеснули. С лягушачьей грацией выбрался на бортик, прошлепал к самой клетке, оскалил острые, как спицы, зубы.

– Давно не кормили, видать, – сказал Нерейд. – Прирезать, что ли, чтобы не мучился?

– Оставь, – бросил Ингьяльд. – Пусть живет.

В следующей клетке громадным клубком лежала длинная, как дерево, черная змея. Чешуйки матово поблескивали. Заслышав шаги, развернулась с легким шорохом, и Ивар едва не подпрыгнул – на змеиной шее красовалась человеческая голова. Вместо волос была та же чешуя, лицо оказалось голым, без бровей, но глаза смотрели осмысленно.

– Ходют и ходют, – высунув раздвоенный язык, сварливо просипела змея. – Чего не сидится? Даже ночью покоя нет!

Нерейд шарахнулся, словно девица от мыши.

– Вроде и не пил! – изменившимся голосом проворчал он. – А такое померещилось!..

– Щас я тебе примерещусь, – пообещала змея, приподнимая голову повыше, – Мало не покажется!