Ричард Кнаак - Право по рождению

— А сейчас уходи, — резко предложил Ульдиссиан. — Уходи сейчас или кончим всё на месте.

Люцион перестал смеяться.

Земля снова поднялась, на этот раз сосредотачиваясь вокруг Ульдиссиана. Горячий пепел поднялся, скрывая его. Жгучая земля умывала тело. Когда земля раскрошилась, он стал погружаться в неё.

Ульдиссиан сделал один упрямый шаг по направлению к неприятелю. Когда это удалось, он сделал следующий. Он не обращал внимания на пепел, на горячую, как огонь, землю… И поэтому они не причиняли ему вреда.

Задней мыслью Ульдиссиан почувствовал тех, кто пережил нападки демона, черпая силу из его возобновлённой уверенности. Целых и невредимых было гораздо больше, чем он мог надеяться. Это, в свою очередь, дало Ульдиссиану побуждающую силу сделать ещё один шаг, а потом ещё один.

И когда он преодолел половину дистанции, он к своему изумлению обнаружил, что Люцион сам бессознательно делает шаг назад .

— Примас, ты что, после всего не дашь мне своего благословления? Такого, какое твой прислужник Малик дал славному мастеру Этону, его сыну и другим? — изумление исчезло, уступая место отвращению. — Вроде бы ты дал добро на это…

— Я дам тебе своё благословление, — прохрипел демон, голос которого не только перестал быть интеллигентным, но и вовсе потерял человеческое звучание. — А потом… Я пообедаю твоими внутренностями и выпью твою кровь из чаши, изготовленной из твоего хрупкого черепа…

И пока он произносил это, видимость человечности спала. На Люциона было ужасно смотреть, тем более Ульдиссиану, которому демон, в конце концов, напоминал Лилит. Люцион был наполовину выше, чем демонесса и гораздо шире её, но тоже имел шипы, заменявшие волосы и проходившие по всей покрытой чешуёй спине. Но там, где у неё был один хвост, её проклятый брат имел три , все от корней до кончиков усеянные кинжалоподобными отростками длиннее ладони Ульдиссиана.

Люцион снова сделал шаг по направлению к нему, и тем самым выдал, что у него, как и у сестры, копыта на ногах. Ладони, правда, были другими: на каждой было более пяти пальцев, а когти напоминали барсучьи, но источали жидкость, которая наверняка была ядом.

Что касается лица, то только глаза были идентичными. Люцион, который разыгрывал красивого учёного священника, был чудовищем, чья голова больше всего напоминала жабью. Его рот был шире лба, и многие ряды зубов ждали Ульдиссиана. У брата Лилит не было носа и даже ноздрей, и подбородок так остро торчал посередине, что Ульдиссиан почти мог представить, что он используется в качестве оружия.

— Ну что? — проскрежетал демон и расплылся в улыбке в буквальном смысле до ушей… Последние были длинными и широкими, словно предназначались существу, даже крупнейшему, чем он. — Подойди, Ульдиссиан уль-Диомед… Я дам тебе благословление, будь уверен…

Но, хотя Люцион и был устрашающего вида, он больше не вселял страха в мужчину перед ним. Только ненависть почувствовал Ульдиссиан, ненависть от того, что подобному отродью позволялось существовать в его мире столь долго, что он успел очернить его. Несомненно, это неправильно — что такие, как Люцион, разгуливают по санктуарийским — да, так называется мир — землям…

— Так дай же его мне, — потребовал он от демона. — Дай его мне.

Почти в тот же миг Ульдиссиан почувствовал клокотание у себя в желудке, словно орган хотел выскочить наружу. Такое же ощущение затронуло лёгкие, а затем и сердце. Он не сомневался, что, если он позволит, то они все вырвутся из него.

Он подумал, а знает ли Люцион, какие ощущения вызывает заклинание. Может ли демон почувствовать то же самое?

И, словно его мысли сразу претворялись в действие, он увидел, что Люцион вдруг схватился за грудь. Демон казался оторопелым. В его встревоженном взгляде читалась боль.

Он уставился на человека. Бурность в теле Ульдиссиана прекратилась. В то же время пришёл в себя и Люцион.

— Маленькие проделки для маленьких существ… — зашипел демон.

Не видя причин отвечать, Ульдиссиан подошёл ещё ближе. Он не знал, что собирается делать, но было ясно, что нужно действовать, и действовать быстро.

Любопытное дело, но чем меньшее расстояние оставалось между ними, тем меньшей угрозой представлялся ему Люцион. Ульдиссиан чувствовал поток силы, прибавляемый к его собственному и исходящий, как он знал, от партанцев и Серентии. Они не только продолжали верить в него на протяжении всего этого, но как никогда были уверены, что он — тот, кем они всегда считали его.