Ричард Кнаак - Скрытый Пророк

— И что это значит?

Тораджанец пожал плечами.

— В то время я предположил, что она говорит о выступлении на столицу. Мы… Мы хотели освободить тебя.

— За что я благодарю вас, — Ульдиссиан сосредоточился сильнее, но всё равно не мог ощутить Серентию.

Однако он отметил ещё кое-что к северу — то, что напомнило ему об Ахилии.

Мыслью устремляясь вперёд, Ульдиссиан рассеянно сказал:

— Оставайся с ними, Мендельн. Сделай всё, что можешь.

— Ульдиссиан! Не…

Но было уже слишком поздно. Ульдиссиан оставил эдиремов и переместился в джунгли к северу. Зрение адаптировалось к тёмной обстановке… Но недостаточно скоро.

Невидимая сила ударила его подобно тарану, послав Ульдиссиана в воздух. Если бы сын Диомеда не окружил себя щитом ещё до того, как попал сюда, то он точно был бы мёртв. А так Ульдиссиан сначала пролетел через один толстый ствол, затем через другой, полностью разломив оба. Третий ствол наконец остановил его полёт, но тоже чуть не переломился.

У него даже не было времени, чтобы прийти в себя. Две стрелы ударили его, и хотя они должны били представлять гораздо меньшую угрозу, чем магия, одна проникла сквозь его защиту. К счастью, она оказалась достаточно замедлена, чтобы оставить только неглубокую рану… Рану прямо над сердцем.

Он вырвал из себя стрелу и перекатился на бок. Ульдиссиан знал, что на него была устроена ловушка. Он и правда ощутил Ахилия, но не Серентию. Это позволило ей ударить до того, как он успел сориентироваться.

Но почему они пытались убить его, было не до конца ясно. Ангел, который манипулировал ими, играл почти так же грязно, как Инарий. Ахилий умудрился избежать успешного убиения его раньше, но теперь, похоже, был вполне убеждён, что Ульдиссиана нужно прикончить.

Но каков был смысл? Ратма сказал, что хозяева Высшего Неба опускались на Санктуарий. Так почему тогда Тираэля волновал один единственный человек, неважно, насколько могучий?

Задав этот вопрос, Ульдиссиан понял, что знает ответ.

Но в первую очередь нужно было остановить это безумие. Он вскочил на ноги.

— Серентия! Ахилий! Это я! Это…

Ещё одно дерево наклонилось и попыталось затянуть его в свою густую листву. Пока Ульдиссиан пытался вырваться, синее пламя объяло ветви.

Его сразу обдало жаром. Истекая потом, Ульдиссиан взмахом руки окружил себя облаком холодного воздуха. Пламя тут же умерло; почерневшие ветви и листья остались страшным напоминанием о том, что было уготовано Ульдиссиану.

Несмотря на свою тревогу за обоих друзей, он в то же время начал быстро разъяряться. Серентия и Ахилий подобрались слишком близко к непосредственному нанесению вреда ему. Они даже не давали ему возможности попытаться рассказать им правду. Что они о нём думали такого, что так сильно желали его смерти?

Укрепив свой щит, он выступил вперёд и попытался ещё раз призвать к голосу разума.

— Серри! Нам нужно поговорить. Ангел, к которому вы примкнули, так же опасен, как Инарий. Возможно, опаснее. Он хочет уничтожить весь мир…

— Оставь свои притворства при себе, высший жрец! — раздался голос. — Мы знаем, кто ты и что ты сделал. Во имя памяти об Ульдиссиане мы заставим тебя раскаяться за все жизни, которые украл, особенно — за его жизнь!

Он исторг проклятье, поняв наконец, чем — или, скорее, кем — они его считали.

Маликом.

Как ангел добился этого, Ульдиссиан не знал. Но важно было то, что сын Диомеда теперь знал, почему эти двое так страстно хотят его убить.

И ему на ум не приходило никакого способа доказать им, что он был самим собой.

Копьё угодило ему под рёбра. Отвлёкшись на разоблачение Серентии, Ульдиссиан раскрылся. Его щиты всё ещё должны были держаться, но когда Ульдиссиан раненный упал на спину, то подумал, что Тираэль наверняка что-то сделал, чтобы помочь их оружию достигнуть цели. Это также объяснило бы предыдущий удачный выстрел из лука.

Его пронизала боль. В голове стучало. Он схватился за копьё и сжёг его дотла. Задыхаясь, Ульдиссиан приложил ладонь к ране и вылечил её.

Его раздражение достигло высот. Он не мог просто находиться здесь и давать им всё новые шансы убить его. Общее положение вещей было гораздо важнее этой битвы. Ульдиссиан должен был положить этому конец… Даже если для этого необходимо было причинить вред обоим противникам.

Или даже сделать что-то худшее.

Он распрямился — и тут же очередная стрела устремилась на него. Правда, на этот раз Ульдиссиан был готов. Сначала он направил свою силу, чтобы обратить стрелу в пепел, затем ударил туда, где наверняка стоял лучник.