Брайан Джейкс - Маттимео

- Выполняйте что вам велено, и я сделаю вас богатыми, - подбадривал их Слэгар. - Вы же меня знаете, я - Слэгар Беспощадный, я - Хитрейший. Нет на свете более ловкого работорговца, чем я. Я - Гений коварства и двуличия, мой замысел позволит нам без труда разорить целое аббатство с добропорядочными лесными жителями. Среди них нет ни одного горностая, ласки, крысы, хорька или лисицы, они слишком великодушные из-за своей доброты. Им никогда нас не отыскать. Я буду сыт своей местью Рэдволлу, а вы все разбогатеете, когда мы продадим рабов в таком месте, куда за нами никто не решится последовать.

- А где мы продадим рабов, хозяин? - Хорек Морщатый сам испугался вопроса, слетевшего с его языка. Он судорожно сглотнул комок, жалея о сказанном.

- В царстве Малькарисса!

Отчаянный стон пронесся над бандой работорговцев.

Слэгар говорил о царстве кошмаров.

Надаз, облаченный в пурпур Голос Хозяина, выходил из глубин подземного сооружения, ведя за собой отряд одетых в черное крыс. Мощеные ступени лестницы, витками лепившейся к стенам ущелья, поднимались из зеленой туманной бездны к широкому, освещенному факелами уступу. Одетые в черное остановились, Надаз двинулся дальше и оказался перед статуей Малькарисса. Когда-то в стародавние времена ее высекли в известняковом столбе, возвышавшемся на краю уступа. Толстый столб, образовавшийся из древнего сталактита, тянулся с площадки вверх, врастая в высокий сводчатый потолок пещеры. В нем было выточено ужасное белое изваяние хоря с зубами из кристаллов горного хрусталя и глазами из черного как ночь турмалина. Пламя факелов, вставленных в огромный светильник в форме кольца, освещало фигуру кошмарного идола. Надаз склонил голову и запел:

- Говори, Надаз. Скажи, что мое царство готово. - Голос Малькарисса более походил на сдавленное шипенье, прорывавшееся сквозь ряд неподвижных кристаллических зубов статуи и отдававшееся эхом в каменных сводах.

Крыса в пурпурном облачении молитвенно простерла к нему лапы.

- Владыка Малькарисс, камни не сдвинутся сами с места и не обтешут сами свои бока, чтобы блоками лечь один на другой. Недавно умерли еще четыре раба. Нам нужно больше работников, крепких молодых лесных жителей, которые могли бы трудиться много сезонов.

Надаз замер в ожидании ответа хозяина, не смея взглянуть в его ужасные, сверкающие турмалиновые очи.

- Разве в моих подвалах нет больше пленников?

- Господин, подвалы давно опустели.

- А что у длиннохвостых на реке? Никто больше не пользуется этим путем?

- Нет, господин, никто не решается взобраться на высокое плато и зайти в сосновый лес.

- Хм-м. Значит, вы должны обходиться теми, кто у вас есть, и заставлять их работать больше. Переговори с Камнекрапом. Пусть поищет лиса в маске. Он ушел уже два сезона назад.

Наступило продолжительное молчание. Лишь стены пещеры, усеянные крупицами слюды, искрились и мерцали в свете факелов, да одетые в черное крысы неподвижно застыли на верхней ступени лестницы, ожидая, пока вернется Голос Хозяина. Наконец Надаз склонился перед статуей.

- Малькарисс, слушаю и повинуюсь!

Он повернулся и, стремительно пройдя сквозь строй одетых в черное, повел свой отряд обратно вниз по мощеным ступеням. Вскоре они скрылись из виду в зеленом тумане, поднимавшемся из глубин. Оттуда, с самого низу, донесся бой молота и скрежет тесаков, грохот перетаскиваемых глыб и удары хлыста, смешанные со слабыми, мучительными стонами рабов, молодых лесных жителей, заточенных в подземелья для непосильного труда.

Статуя огромного белого хоря осталась одна, освещаемая пламенем факелов. Глубокий вздох вырвался из ее пасти:

- А-а-ах-х, мое царство!

В Рэдволле еще с полудня начались спортивные состязания для молодежи. Матиас проснулся бодрым. Он вышел на ступени западной стены и сел там вместе с Джоном Черчмаусом, аббатом Мордальфусом, зайцем Бэзилом и Амброзием Пикой. Они потягивали сидр и наблюдали за смешными уловками юного крота, который пытался влезть на смазанный жиром столб, чтобы достать с верхушки мешочек с засахаренными фруктами. Малыш добрался уже до середины, выше, чем те, кто делал попытки до него, и зрители на ступенях громко подбадривали его выкриками: