Мари Кирхофф - Кендермор

— Это был последний раз, Вудроу. Я не идиот! — раздался отрывистый крик Тассельхоффа. На мусорной барже схлестнулись два крутых парня с непростыми характерами. Кендер очистил себе крохотный кусок лодки, вымыв его так хорошо, как только смог, пригоршнями набирая морскую воду.

— Предупреждай меня, пожалуйста, перед тем, как в следующий раз будешь бить по голове. Это все, о чем я тебя прошу.

Поморщившись, кендер осторожно коснулся шишки прямо над бровями.

— Готов поспорить, что выглядит это как третий глаз.

— Вряд ли вы сможете ее увидеть, — примирительно сказал Вудроу, про себя удивленный ее размерами.

— Не увижу! — застонал Тас. — Я смогу увидеть ее и без зеркала!

Чтобы не быть голословным, кендер уставился на кончик своего носа и принялся поднимать взгляд, но добился только того, что со стороны выглядел как умолишенный. Путники разразились нервным, истерическим хохотом, медленно сошедшим на нет.

На барже воцарилась неестественная тишина. Даже ветер не проносился над кучами забродившего, сгнившего, зловонного мусора. Полуденное солнце здорово прогрело его, да и вода в море едва не кипела — точь в точь как в бане.

— Хочу есть, — в конце концов сказал Тас, поглаживая бурчащий живот. Вспомнились медовые пряники на пристани…

Мальчишеское лицо Вудроу с отвращением скривилось.

— И как можете вы думать о еде посреди этого смрада?

— Я ем, когда мне скучно, понятно? — бросился оправдываться Тас.

— Мы еще не пробыли здесь так долго, — возразил Вудроу.

— А как долго по-твоему достаточно? — искренне заинтересовался кендер. — Хотя я не скучал даже во время кораблекрушения.

Он нежно улыбнулся своим воспоминаниям.

— Все вокруг или плавало, или валялось разбросанным по палубе, а овражные гномы… ну… были овражными гномами, и Гизелла скатилась с палубы в повозку…

Глаза кендера затуманились при мысли о погибшем товарище. Воспоминания о ее жертве были все еще свежи в их сознаниях.

— Помните, как мы подумали, что она утонула? — пытаясь не потерять самообладание, добавил Вудроу. — А оказалось, что с ней все в порядке.

— В тот раз, — печально отметил Тас.

— Мне тоже ее не хватает, господин Непоседа.

Тассельхофф решительно поскреб подбородок.

— Я пообещал вернуться в Кендермор ради Гизеллы, чтобы выполнить ее задание и освободить дядюшку Пружину.

Его глаза яростно засверкали.

— И я должен исполнить клятву!

— Доберемся как-нибудь, — пообещал Вудроу, устремив остановившийся взгляд в бесконечный горизонт. Сверху на баржу пикировали чайки, пронзительно вереща своими омерзительными голосами.

Тас повел носом и принюхался.

— Что-то пахнет так, как лак на мебели у моей матушки. Или такой запах имел бульон, что она варила?

Его передернуло.

— Вполне вероятно, что они мало чем отличались друг от друга…

Вудроу подхватил за уголок обрывок пергамента, который кто-то использовал для подтирания.

— Но что может вызывать столь отвратительное зловоние?

— Не знаю. Давай попробуем отыскать его источник. Найдем и сбросим за борт.

Вудроу подобрал обломок палки, выглядевший довольно крепким, и начал разгребать им мусор. Они отбросили в сторону несколько досок, и запах стал столь невыносимым, что приятели вынуждены были зажать носы.

— Должно быть, уже рядом, — пробормотал Тас.

Борясь с отвращением, Вудроу отбросил еще пару досок, и глазам их предстал серый, разлагающийся трупик совы, погребенный под слоями более приличных отходов. Тассельхофф с Вудроу со всех ног ринулись на противоположный край баржи и свесили головы ниже уровня планшира.

— Мы собирались выбросить эту дрянь за борт, господин Непоседа, — с трудом промолвил Вудроу.

— Мне это уже не кажется мудрым решением, — ответил кендер. — Она может привлечь внимание акул.

— Разве акулы такое едят?

— Ага. Акулы едят все, живое или мертвое, но предпочитают, конечно, живых, особенно людей, кендеров и им подобных. Они просто гигантские и могут перекусить лодку пополам, если на борту находится что-нибудь, что они хотят съесть. Что это? Как я уже отметил, что угодно.

— Но мы же не в океане, — возразил Вудроу. — Это залив Балифор. Так что мы в безопастности, не так ли?

Тассельхофф шлепнулся обратно на дно баржи и глубоко вздохнул.

— Его-то называют заливом, но он соединяется прямо с океаном. Корабли, ходящие в океан, все время приходят в Порт Балифор и отбывают из него. Как ни крути, мертвая сова на борту куда безопаснее живой акулы за бортом.