Олег Верещагин - Оруженосец

— Мы никому не скажем. — Фередир встал рядом. — Это не стыдно, Гарав, правда. Это первый человек, чью жизнь ты отнял. Плачь.

И Гарав закричал…

…Подогретое вино пахло корицей и было неожиданно приятным. Держа кубок обеими руками, Гарав выпил половину залпом и допил остальное несколькими глотками. Больше всего он боялся, что Эйнор или Фередир начнут говорить… утешать, рассказывать истории из своей жизни…

Но они молчали. Сами всё сделали со стоянкой, только что стащить доспех никто не помогал. Сами сложили в ряд и завалили плоскими камнями из ручья всех четверых холмовиков. Совсем стемнело. Гарав немного пришёл в себя, когда выпил вино… и совсем очнулся, когда на колени ему Фередир положил тяжёлое золотое зарукавье. Гладкое, лишь с концов его украшали двойные кольцевые выступы.

— Что это? — Гарав поднял голову. Вино согрело, но не ударило ни в голову, ни в ноги.

— Возьми, — сказал Фередир и присел рядом. — Это тебе.

— Что?!. — Гарав отшатнулся, золотой обруч покатился с колен. — Ты что?! С убитого снял?!

— Бери. — Фередир опять сунул зарукавье Гараву. — Бери, Волчонок. — Голос его стал умоляющим. — Ты не понимаешь, что ли? У вас не так, что ли? Это же твой первый. Он придёт обязательно… Эйнор-то не верит. — Фередир покосился на рыцаря, который словно бы и не видел ничего, ворочал над огнём кусок окорока на двух прутьях. — Он придёт, а ты не бойся. И скажи: мол, честью я тебя убил, честью похоронил, честью твоё взял, погляди и уходи.

— Ты чего несёшь? — Гарав заозирался.

— Увидишь, — сердито отрезал Фередир и почти силой надвинул на запястье Гарава зарукавье. — Вот так…

…Вино, как видно, всё-таки подействовало. Гарава потянуло в сон. Он кое-как добрался до плащей, завернулся и лёг. Голова поехала, завертелась противно, и всё тело закружилось, как будто лежал не на камнях, а на диске старой карусели… «Ой плохо-то как…» — успел подумать мальчишка и провалился в сон…

…Он видел родное село. Село было сожжено, и он знал, что это орки и шпорить коня уже бесполезно. Где-то в глубине души жила мысль о том, что это НЕПРАВИЛЬНО и этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Но он ехал и ехал по улице и удивлялся, что не видит ни одного трупа. Именно удивлялся…

…Видимо, он спал недолго, потому что, когда открыл глаза — с криком, — то от костра обернулись сразу оба. Эйнор кивнул:

— Есть будешь?

— М… ага-а… — Гарав встал.

Фередир спросил:

— Приснился?

— Не помню, — нерешительно ответил Гарав, садясь к огню. — Наверно, да. Я страшное видел…

— Не рассказывай, тогда не сбудется, — торопливо прервал его Фередир.

В разрывах крон елей неподвижно светили звёзды.

Гарав лежал и думал. Не об убитых, лежавших в полусотне шагов от стоянки, нет. Теперь ему не хотелось спать — короткий нервный сон сыграл плохую шутку с усталым мальчишкой.

— Эйнор, — позвал Гарав. Тихо позвал, но оказалось, что рыцарь не спит.

— М? — так же негромко и как-то равнодушно отозвался он.

— Сколько стоит всё то, что ты мне купил в Форносте?

— Двадцать восемь кастаров, считая коня, — спокойно ответил рыцарь.

— Когда я их отслужу?

— Если брать жалованье наёмника, — в темноте произошло шевеление, на секунду мигнули и погасли некоторые звёзды — Эйнор ворочался, даже привстал, — то через семь месяцев.

— А если брать жалованье оруженосца?

— Оруженосцы служат не за жалованье.

— Ради чести? — Мальчишка попытался снасмешничать, но голос дрогнул.

— Не только, — неожиданно ответил Эйнор. — Оруженосец мечтает стать рыцарем. Это дорога в жизнь. В другую. Собственно, почти все оруженосцами в первую очередь ради этого и становятся.

— Почти все? — уточнил Гарав, привстав на локте.

— Я знаю одно исключение, — отозвался рыцарь. — Тебя… — Он сел. — Слушай, Волчонок, что тебя беспокоит?

— Будущее, — честно признался мальчишка. — Моё маленькое будущее в этом большом мире. Я принёс тебе присягу, я твой оруженосец. Но мне хотелось бы знать, что дальше.

— У тебя нет своего будущего, пока ты не станешь рыцарем, — спокойно отрезал Эйнор.

— Так, — не менее спокойно кивнул Гарав и лёг на спину, заложил руки под голову, глядя в небо. — Если я не хочу?

— Ты не хочешь? — ровно спросил Эйнор.

— Сдаюсь, хочу, — согласился Гарав. — Я думал об этом ещё раньше, до клятвы, и давал её не просто так, не думай. Но что потом? Я хочу, но я смогу?

— Ну, если мы вернёмся из этого похода, — заговорил Эйнор, — а у нас очень мало шансов на это, я тебе скажу — то в будущем у тебя будет примерно шесть шансов на четыре, что ты станешь рыцарем в ближайшие пять-семь лет. Ты вынослив, ловок, достаточно храбр и достаточно туп… — Гарав невольно хихикнул — Эйнор холодно пошутил. — Князь посвятит тебя не без удовольствия, особенно если узнает, что ты мой оруженосец, ведь князь — мой воспитатель.