Олег Верещагин - Оруженосец

— Не ссы, браток, Господь нас уважает. Песня такая есть…

Встал, качаясь, постоял. Потом зигзагом пошёл к лестнице, подобрал меч, потом — арбалет. Хотел зарядить, но не осилил и присел у стены. Посидел, встал снова — почти нормально. Зарядил оружие.

— Хорошо, что я левша, — сообщил он, подходя обратно к ребятам. — Только, похоже, у меня внутри каша… — Он криво улыбнулся. — Помру я, рыцарь. Жалко вообще-то… Давайте хоть эту гадость добьём сначала.

Движения у него стали почти нормальными, только правая рука работала плохо. Гарав переложил в неё арбалет — так, словно вставлял его в какой-то посторонний механизм, у которого осталась одна функция — жать на спуск.

Эйнор покачал головой. Он-то хорошо знал, что даже если сейчас броситься бежать — это не поможет. А Ломион Мелиссэ нужно не так уж много времени, чтобы оправиться от изумления и неожиданного страха.

Ему всё ещё хотелось знать, как так вышло, что Гарав связался с этой древней и страшной тварью. Но в конце концов, это не имело особенного значения сейчас. Не имело. Хорошо было уже то, что его удалось привести в себя. А в остальном Волчонок был прав. Умений Эйнора вполне хватало ощутить, что внутри Гарава то, что бывает у человека, когда он падает с высокой башни и чудом остаётся жив. Как это он сказал? Каша. Чудо, что удалось привести его в чувство — ощущение было такое… да (Эйнор прислушался к себе)… словно ему кто-то помогает.

— Пойдём драться? — спросил Фередир. Старший оруженосец не выглядел испуганным, скорей просто злым и взволнованным.

Эйнор не успел ответить.

Кони снаружи разом перестали храпеть и визжать (они бились всё время, пока шла схватка — очень недолгое, видимо, время!). В прихожей грохнуло, словно кто-то споткнулся. Хрипловатый старческий голос произнёс сложное ругательство и спросил:

— Это так обязательно — ставить под ноги старику всякую дрянь?

Мальчишки изумлённо переглянулись. Даже в изуродованных глазах Гарава появилось удивление. А внутрь — с крайне недовольным лицом — вошёл высоченный седой и крепкий старик, постукивавший чёрным посохом. Серую шляпу он держал в другой руке, отряхивая с неё клочья паутины. Серой была и остальная одежда старика — какая-то бесформенная хламида. Глаза старика сверкнули на мальчишек из-под нависших кустистых бровей.

— Я чуть не сломал себе ногу, Эйнор сын Иолфа. Привет, Фередир сын Фаэла. Привет и тебе, юный незнакомец; ты, однако, плохо выглядишь для своих лет.

— Серый… Странник?! — вырвалось у Эйнора изумлённое. Фередир, подняв меч, предупреждающе выдохнул:

— Эйнор, это снова она, не поддавайся…

— Ах ты, маленький глупец! — пристукнул старик посохом. — Вы подняли тут такой шум, что я вынужден был оторваться от своих дел — немаловажных и сложных, слишком сложных, чтобы говорить о них с тобой, смею заверить! — и свернул сюда; что же я слышу вместо благодарности? «Это снова она, не поддавайся!» — Очень похоже передразнил он Фередира, и Эйнор засмеялся:

— Серый Странник, это ты?!

— Нет, это не я, тебе же сказали… — проворчал старик, подходя к Гараву, который не сводил с него глаз, в которых ожило нормальное человеческое чувство — изумление.

— А в фильме вас играл голубой, — заявил мальчишка по-русски. — Вы Гэндальф?

— Странный язык, — заметил старик, присаживаясь рядом и не отвечая на вопрос. — Ни на что не похож… а впрочем — об этом потом. Мда. Юноша, ты должен умереть где-то в пределах получаса, ты это знаешь?

— Знаю и почти не боюсь, — ответил Гарав.

Серый Странник поднял брови:

— Это довольно глупо… хотя, если учесть твоё близкое знакомство с сестричкой Мэлет, может — и не так уж глупо.

— Серый Странник! — Фередир, выступивший вперёд, опустился на колено и с надеждой посмотрел в лицо старика. — Я знаю, ты великий колдун. Спаси Гарава, если можешь! Он мой друг и он выручил нас из Карн Дума…

— Чушь, глупости, бредни, — бранчливо заявил старик. — Ещё назови меня шаманом. Колдун, тоже мне! Подержи. — Он не глядя сунул в руки Фередира посох, и тот окаменел на месте, держа посох, как святыню королевского дома.

Сухие длиннопалые руки старика цепко взяли мальчишку за плечи. Гарав дёрнулся, громко задышал — и из шеи вдруг (Фередир вскрикнул, но вскочить не осмелился; Эйнор подался вперёд) ударили две тонкие струйки жёлто-зелёной пенящейся жидкости. Там, где они попали на стену, камень вскипел и застыл, как стылое мыло.

— Ну вот. — Голос старика был неожиданно и неподдельно ласковым. — Теперь ложись и спи… — Он толкнул Гарава в лоб, и тот мягко повалился на лавку, звякнув кольчугой. — Дай-ка сюда мой посох, Фередир… — Словно невзначай, Серый Странник провёл посохом над расслабившимся телом мальчишки. — Кстати, и тебе не мешает поспать, да и тебе, Эйнор… а я пока что побеседую со своей старой знакомой. Нам есть о чём поговорить.