Лана Тихомирова - Особый соус для героя

- Мы все здесь на цепи, - устало ответил доктор.

Я посмотрела на него. Свет падал не самый выгодный, но мне удалось рассмотреть вековую грусть в лице ван Чеха, совершенно небывалую. Черные его кудри свисали печально и грустно, лицо его было белым-бело. Голубые глаза лукаво мерцали и были по-прежнему добрыми, но с грустинкой. Губы и левая бровь рассечены.

- Что с вами?

- То же что и с тобой дитя мое, - ласково ответил доктор, он растянулся поперек меня и стал гладить по голове, - Сильно болит?

- Не очень, мутно как-то.

- Бывает. Ты шла меня спасать? Как догадалась, что я тут?

- Я вообще не догадывалась. Я стала обзванивать морги, когда узнала, что вы не были дома с вечера, а потом увидела Виктора. Он, как робот, машина для убийства. Это не он там меня бил и душил. Я не верю, что это делал он! Его так запрограммировали! Он совершенно не узнавал меня, шел по заданной программе… И вот теперь я здесь. А вы как попали сюда? И вообще, где это "здесь"?

Недолго стояла тишина, доктор думал над моими словами.

- Мне позвонили, когда я садился в метро. В доме дер Гловица между мной и Лянкой произошла не самая приятная для двоих сцена. Она плакала, извинялась, говорила, что мне грозит опасность, и что нам с тобой стоит уезжать, несла всякую белиберду. Я не смог отказать ей в участии и вернулся. В квартире мы снова поговорили, я застал ее почти в истерическом припадке, она выпихнула меня из квартиры. Представь: эта Лянка, меня…

А в подъезде меня уже ждали, мешок на голову, пара внезапных ударов, вуа-ля, доктор ван Чех в каменном мешке, ждет, пока его съедят!

- Чего ждет? - вскинулась я, но рука доктора мягко уложила меня обратно на пол.

- Не знаю, толи это сестричка Британии хочет по-прежнему отведать, насколько я жилист, то ли это новый людоед на мою голову объявился - философски ответил доктор, - они, кстати, спрашивали насколько мой молодой стажер мягкая и вкусная! Я сказал, что не щупал и не пробовал, но, на мой взгляд, она слишком тоща и пойдет разве что на холодец или бульон. Каламбур, кажется, им не понравился, и они меня побили. Не сильно, правда, но губы расквасить успели.

- И бровь.

- Это я сам. Терять мне нечего, кроме своих оков, я ударил одного головой, когда сопротивлялся, еще до заточения… Потом долго сидел тут, прощался со всем миром. Интересное занятие.

А тут сначала внесли тебя, а потом его. Я никак не могу добраться до Виктора. Он забился в угол и долго плакал, сейчас успокоился, спит. Они его били, наверное. Тебя, конечно, жутко уделали.

- Спасибо, что вообще в живых оставили, - буркнула я.

- Мне нравится твой подход к делу, Бри. По крайней мере, я рад, что помирать будем вместе, - доктор коснулся холодной шершавой рукой моего лба.

- Зачем сразу умирать? - мой вопрос сорвался капелькой сырости с потолка и упал со звоном на каменный пол.

- Лучше приготовься к смерти, чем потом испытывать под конец ненужные разочарования, - вкрадчиво сказал мудрый доктор, отирая мои слезы, - А если нас кто-нибудь спасет, как это бывало обычно, то будет приятный сюрприз.

- Нас никто не спасет, кроме нас.

И потом, старик, ребенок и мужчина, который даже хуже ребенка - хорошенькая Армия спасения, - хмыкнул доктор и перевернулся на спину, закинул руки за спину.

От безнадежности я заплакала в рукав. Ну… не может вот так все кончиться! Кто нас украл, почему доктор так уверен, что нас съедят? Дер Гловиц однозначно в этом замешан! Почему это всегда происходит с нами? Самое главное, как выбраться отсюда? Доктор со всем этим смирился и ничего не хочет делать.

- А знаешь, Брижит, есть слова, которые стоит сказать сейчас, даже если мы не умрем, это не будет лишним, - голос ван Чеха прокатился по нашей темнице и долго играл в ее углах.

- Какие слова? - я тоже перевернулась на спину и приняла такую же безмятежную позу, как и доктор.

Ван Чех нащупал в темноте мой лоб и руку. Тихо сжал ладошку и сказал:

- Я тебя люблю, Брижит Краус дер Сольц. Ты самая лучшая младшая сестра, которую только стоит придумать.

Я благодарно пожала ему руку.

- Я вас тоже люблю, доктор. Среди всех учителей, вы - лучший.

- Ох, какая похвала, - я слышала, как доктор довольно улыбается.

От этого правда стало тепло, сама атмосфера как-то поменялась, я перестала плакать и соображала конструктивнее, хотя и все так же безрезультатно.

В углу зашевелился Виктор. Никогда я еще не слушала, чтобы люди могли издавать такие булькающие и хрипящие звуки. Я тут же бросила доктора и как могла, добралась до Виктора поближе, но не могла и дотянуться до него.