Лана Тихомирова - Властелины Пограничья

- У меня муж работает на этом заводе, - улыбка мгновенно сползла с ее лица, она стала старше, лицо ее поменялось, - они там занимаются откровенным психоделом. Я не знаю точно, чем. В отделе мужа они паяют детали для каких-то машин, там сама благополучная атмосфера. В остальном… мужики спиваются, сходят с ума, женщины… У нас же еще отделение венерологии. Триппер тут почти профессиональное заболевание. Делирий и триппер.

Доктор шумно выпустил воздух.

- Да-да, дорогой, именно так, - Пенелопа взглянула на доктора исподлобья кокетливо.

Ван Чех был молод, подтянут, плечист. Из-под шапочки выбивались черные волосы. Нос был сломан в одном месте, круглые голубые глаза были круглыми еще и от страха. Можно понять: парень третий день на работе, с документацией никак не разгребается.

Пенелопа мягко, но порывисто наклонилась вперед и взяла его широкую ладонь.

- Успокойся, - грудным голосом мягко приказала она, - расслабься, ты не комок нервов. Смотри мне в глаза, Вальдемар.

Ван Чех смутившийся, опустивший глаза, поднял их на начальницу.

- Ты не мальчик с улицы, ты - доктор! Ты должен выйти отсюда с гордо поднятой головой от осознания того, что ты Вальдемар Октео ван Чех. Вспомни, как ты представился. Как бодро, ты чувствовал, кто ты есть! Вспомни это и будь собой. Это самое важное в нашей работе! В работе со мной не забыть кто ты, твердо помнить, что ты Вальдемар Октео ван Чех!

Ван Чеха голос Пенелопы действительно успокоил. Внутри все согрелось и даже затрепетало. Он невольно пожал руку начальницы, она вздрогнула и отняла руку, погасила взгляд и стала скромной женщиной, на которую и обратить-то внимание было бы трудно, встреть он ее в другом месте.

- Можешь идти.

Доктор неожиданно для себя резко встал. Пенелопа тут же вскинула голову и хищно посмотрела на него, сверкнув левым чисто-голубым глазом. Вальдемар ответил ей ясным чуть робким взглядом. Такие частые перемены несколько пугали его.

- Сядь, - тихо сказала она.

Вальдемар остался стоять.

- Чего не садишься? - Пенелопа вдруг сбросила с себя всю порывистость и мягкость, встала сама, деловая тридцатипятилетняя полная сил женщина.

- Я собирался уже по делам, - ответил ван Чех.

- Все дела тебе, да дела. А перекусить не хочешь? Обед уже.

Ван Чех подумал и снова сел. Пенелопа опустилась на свой стул и достала из ящика стола две коробочки с одинаковыми порциями домашней стряпни. Из стола на свет появились ложки, рюмки и бутыль коньяку.

- Наливай, пей, кушай, - Пенелопа по-хозяйски распоряжалась на столе.

- То есть эти твои "помни, что ты Вальдемар" и прочее были просто способом заманить меня на обед? - ван Чех несмело улыбнулся.

- А то, - Пенелопа села и коротко стрельнула любопытным взглядом в коллегу, - Приятного аппетита.

Доктор попробовал пюре, почти сразу заглотил котлету и только потом подумал, что надо бы сделать хозяйке комплемент.

- Вы вкусно готовите.

- Это не я. У меня муж готовит, - отмахнулась Пенелопа, лениво наливая коньяку.

Ван Чех несколько иначе посмотрел на то, что он ел с таким удовольствием.

- У тебя живая мимика, это хорошо, но и ужасно плохо, - заметила Пенелопа, - как всякий, кто рожден в июле, ты говорлив, только пока стесняешься меня. Не болтай много при больных, ум за разум зайдет, они и так не здоровы. А тут ты еще со своими прибаутками.

Пенелопа самодовольно улыбнулась, рассматривая, как ползут вверх соболиные брови коллеги.

- У тебя все кровью на лице написано. Когда родился, кого любил, когда с ума сойдешь. Все на лице, каждое движение мысли, все в эфир выливаешь, ничего себе, все людям. Пей.

- Не хочу, - ван Чех доскреб стенки контейнера для завтраков и демонстративно оставил его прочь.

Пенелопа ласково улыбнулась.

- Хо-хо. Не боишься попасть в немилость, а, мальчик?

Ван Чех слегка наклонил голову и выразительно посмотрел на начальницу.

- Я не виноват, но вы сами пробудили стихию, - вкрадчиво сказал он, - Вы мне сказали, будь собой, и вот он я. И пить я не буду! Да, и опалы я не боюсь.

Улыбка Пенелопы стала шире, но приобрела оттенок иронии.

- Ну-ну, крошка, посмотрим кто кого. Значит, пить ты не будешь.

- Не буду.

- Никогда?

- Никогда.

- Вообще?

- На работе пьют алкоголики!

- Ах, так я еще и алкоголик?! - хохотнула Пенелопа.

Ван Чех дернулся и рассмеялся.

- Я не то хотел сказать.

- Да, чего уж там, сказал уже, - Пенелопа посерьезнела и причмокнула. Она медленно выпила свой коньяк, - Учти, мальчик, я не никогда ничего не предлагаю второй раз. Так что, либо ты пьёшь здесь и сейчас со мной, либо я никогда уже тебе не налью, как бы ты передо мной не ползал, - все это она проговорила тихо, разглядывая узор на дереве стола. В конце фразы она стрельнула в коллегу упрямым, немного злобным взглядом правого - блекло-зеленого глаза.