Энн Бишоп - Королева Тьмы

Сэйтан покачал головой. За все нужно платить.

— Все должно быть убедительно, Деймон, — чуть слышно прошептал он.

Повелитель прочел боль, отвращение и мольбу о прощении в глазах Деймона, прежде чем его поцеловал собственный сын.

И он узнал, почему Кровь называет его зеркало Садистом.

Сэйтан лежал на боку, глядя в стену.

На самом деле Деймон сделал очень немногое. Очень немногое. Он сумел убедить суку, словно приклеившуюся к двери, что сын жестоко насилует собственного отца, не сделав при этом ничего, что могло бы помешать им в дальнейшем смотреть друг другу в глаза. Довольно впечатляющая демонстрация возможностей и умений.

И очень краткая. Сэйтан сначала обеспокоился этим, однако, когда Деймон вышел из хижины, до него донесся приглушенный комментарий и восхищенный, счастливый смех Гекаты.

Итак, пока Деймон продолжал рыскать по лагерю, заставляя всех нервничать, у него появилось время отдохнуть и собраться с мыслями. Подумать.

Игра заканчивалась в полночь. Почему обязательно тогда? Что ж, полночь действительно называют колдовским часом, мгновением, когда вчера перетекает в завтра. И в полночь минует ровно трое суток с того момента, как Деймон впервые появился в лагере.

Сэйтан подскочил на постели. Семьдесят два часа.

Заключенный в гостиную в Цитадели, он напряженно мерил комнату шагами.

От заката до рассвета.

— Что-то пошло не так… На это не требуется столько времени… Для Белого, Черного… Жертва приносится между закатом и рассветом.

— Это было верно для Князя Тьмы, — сказала тогда Терса, гоняя по столу кусочки странной мозаики. — Но для Королевы?

Когда Джанелль приносила Жертву Тьме, ей потребовалось три дня. Семьдесят два часа.

— Мать-Ночь, — выдохнул Сэйтан.

Открылась дверь. В хижину вбежал Деймон и швырнул на постель одежду.

Прежде чем Повелитель успел сказать хоть что-то, его сын одной рукой запрокинул ему голову, а второй прижал к губам чашку, быстро влив теплую жидкость. Выбора не осталось — либо глотать, либо подавиться. Сэйтан проглотил. Через мгновение он горько пожалел, что не предпочел подавиться.

— Огни Ада, что ты мне дал?! — прохрипел он, хватая ртом воздух, согнувшись пополам и прижимаясь лбом к коленям.

— Тоник, — произнес Деймон, энергично растирая спину отцу.

— Прекрати! — рявкнул Сэйтан. Он повернул голову и прожег сына негодующим взглядом. — Чей тоник?

— Джанелль, с моей кровью.

Сэйтан ругался долго, тихо, проникновенно и очень искренне.

Деймон содрогнулся и пробормотал:

— Она сказала, что ощущения будут такими, как будто тебя лягнула дюжина тягловых лошадей.

— Только тот, кому никогда не доводилось пить ее милые тоники, мог бы описать их воздействие так мягко.

Деймон опустился на колени перед Сэйтаном и сноровисто избавил его от оков.

— Я не мог отправиться на поиски твоей одежды, поэтому принес это. Должно подойти.

Сэйтан только скрипел зубами, пока Деймон массировал ему ноги и ступни.

— Где ты взял эти вещи?

— Снял с охранника. Они ему уже не пригодятся.

— Проклятье, там наверняка полно вшей!

— Смирись с этим, — прорычал Деймон.

Вынув глиняный шарик из кармана куртки, он скатал его в цилиндр, а затем осторожно заставил Кольцо Повиновения расшириться ровно настолько, чтобы соскользнуть с члена Сэйтана. Оно вцепилось в глину с той же жадной жестокостью, с какой обхватывало плоть.

Положив цилиндр на постель, Деймон покосился на член своего отца и со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Не имеет значения, — тихо произнес Сэйтан. — Я Хранитель. Эта часть жизни давно осталась за плечами.

— Но… — Деймон поспешно замолчал, словно опасаясь сказать лишнего. — Одевайся. — После того как Повелитель с его помощью надел брюки, Сади опустился на колени, чтобы помочь ему с носками и ботинками. — Уже почти полночь. Придется поспешить, поскольку нам нужно преодолеть довольно большое расстояние, чтобы добраться до ближайшего пересечения Ветров. Но через несколько часов мы уже будем в Цитадели. Мы приедем домой.

Отчаянное желание, отразившееся в глазах Деймона, неожиданно сорвало вуаль с видения.

Две паутины. Одна заплесневелая, покрытая порчей. Вторая прекрасная, полная сияющих жемчужин силы.

Она нашла способ отделить тех, кто жил, подчиняясь старым законам Крови, от тех, кого Доротея и Геката сумели извратить.

Но третья паутина…

Она была Королевой, а Королева не стала бы просить о том, что она не готова отдать сама. Возможно, это был единственный эгоистичный поступок Джанелль. Принеся себя в жертву, ей не придется жить с бременем отнятых жизней, которых вот-вот лишатся многие сотни. Однако…