Slav - Центр круга

— Себе на сладости оставь…

— Я не люблю сладости, – пробормотал Том еле слышно, – а впрочем… как знаешь.

Косой переулок ничуть не изменился со времени его последнего посещения: те же мощеные булыжником улочки, пестрые витрины и уже знакомые названия магазинов и аптек, правда, покупателей значительно меньше. Еще издалека Том разглядел щегольскую вывеску «Sco‑Well’s clothes», прибавил шагу.

С этим магазином Том лелеял слабую надежду остаться в волшебном мире на лето. В приюте в отличие от других сирот Том никогда не доставлял много хлопот сестрам, редкие случаи стычек с Уорлоком меркли на фоне прочих проказ сверстников. Том искренне не понимал необходимости некоторых сирот привлечь к себе внимание старших, причем, чем сильнее это желание, тем бредовее поступки. Однако до банального все заканчивалось одинаково – наказанием.

В первую минуту Тому показалось, что за истекший учебный год тетушка Дотти чуть раздалась вширь. Раздобрела на собственной выпечке, подумал с сарказмом. Из‑за румяных, словно наливные яблоки, пухлых щек было трудно разглядеть улыбку, но тетушка все же улыбалась, это становилось особенно заметно, когда щурились глаза.

— Пришел! Все‑таки пришел! Мэри и письмом предупреждала, и так говорила, но я все сомневалась… и все ж таки надеялась!

Надежды на его приход выражались в свежезаваренном чае и целом подносе еще дымящейся сдобы. Уже сидя в гостиной, Том старательно исполнял роль образцового племянника, на расспросы отвечал вежливо, сам интересовался здоровьем и благополучием «любимой тетушки».

Пока пил чай с пышными булочками, тетушка Дотти на цыпочках выскользнула в соседнюю комнату. Том после некоторого колебания, поставил чашку на стол. Скрип половиц минуту сопровождал удаляющиеся шаги, затем стих, Том досчитал до десяти, только затем неслышно приблизился к чуть приоткрытой двери. В небольшую щель виднелся лишь край камина и спина тетушки, которая присела с ним рядом. Том с досадой понял, что ничего из бормотания тетушки Дотти не разберешь, лишь увидел в камине всполох зеленого пламени.

Половицы резко скрипнули: тетушка поднялась с колен, двинулась обратно к двери. Том метнулся назад к креслу, на ходу цапнул чашку, едва не расплескав содержимое. Когда тетушка Дотти вернулась в комнату, он уже с очень серьезным видом разглядывал потолочные балки, лишь мельком скользнул по ней взглядом. Тетушка мечтательно вздохнула, умилилась:

— Как же на мать похож…

Том чуть не поперхнулся очередной булочкой, но совладал с собой, растянул губы в улыбке.

— Тетушка… Ваша выпечка просто верх кулинарного искусства. Я бы с большим удовольствием все лето питался только этим.

— Будь моя на то воля, так бы и было, Том. Поверь мне. Но вот Мэри… – покивала тетушка Дотти огорченно. – Она ясно дала понять, что каждое лето ты должен возвращаться в приют.

Том не смог сдержать стона разочарования, даже отставил чашку с уже остывающим чаем. Выходит, зря давился сладкими булочками и любезно улыбался, Крестная уже все решила. Тетушка Дотти присела рядом с креслом, принялась гладить по волосам, мять плечо, смотрела с искренним сожалением.

— Извини, Том, но кузину не переупрямишь. А она – твой официальный опекун, потому законы волшебного мира на ее стороне.

Том подавил брезгливое желание отстраниться от тетушки, но понял, что этот жест развеет миф о послушном племяннике, стерпел. Тетушка все еще гладила блестящие черные волосы, и он сдержанно молчал, пустым взглядом смотрел в сторону, а в душе назревал бунт.

Едва не заскрипел зубами, когда тетушка напомнила, что уже время собираться, принялась прибираться на столе. Том с готовностью взял чемодан, последовал за тетушкой к выходу, глаза оставались спокойными, но пальцы сжимались в кулак сами собой. Еще через витрину Том разглядел крайне знакомый черный силуэт, и внутри все сжалось.

— Доброго денька, – улыбнулся в усы мистер Хорзмен, приветственно махнул цилиндром.

Черная карета с четырьмя вороными, словно клякса ночи на ясном небе, отталкивала неприятными воспоминаниями. Том почувствовал приступ тошноты. Кучер подхватил чемодан из его ослабевших пальцев, услужливо открыл дверцу кареты. Кажется, тетушка Дотти подтолкнула в спину, Том бросил на нее последний умоляющий взгляд, заметил, как она передает мистеру Хорзмену сверток с еще теплой выпечкой, и чай с плюшками внезапно попросился на волю. Том с усилием сглотнул, и забрался в карету, в одном из кресел устраивался с повышенной осторожностью, так впервые садятся на мустанга.