Александра Лисина - Мёртвая долина Книга 2

Пусть все будет, как суждено.

Пусть он всерьез подумает над тем, а стоит ли соглашаться.

И пусть еще серьезнее подумает над тем, кем мы станем друг для друга после этого. Потому что мне бы очень не хотелось, чтобы он сделал неправильный вывод и нелепо ошибся. И еще больше бы не хотелось, чтобы он об этом искренне сожалел.

Гор ощущал себя странно: с одной стороны, точно знал, что где-то там, снаружи, осталось какая-то важная его часть, с другой - чувствовал себя стремительно несущимся сквозь темноту хищником, в голове которого с ужасающей быстротой менялись сотни и тысячи различных образов. А вместе с ним с такой же скоростью приходили и уходили самые противоречивые желания, самыми частыми из которых были "охота", "добыча" и "голод".

В первый момент, когда Тень велела закрыть глаза и замереть на месте, он не ощутил почти ничего неприятного. Затем почувствовал холод, который с каждым ударом сердца продолжал нарастать. Отметил, как постепенно каменеют руки, ноги, туловище; как неумолимо замедляется сердце, покрывается инеем кожа. В какой-то момент смутно ощутил, как снаружи его мягко обняли, а потом холодного лба коснулось легкое дыхание смерти, и все внезапно стало иным.

Преображение было мгновенным - вроде бы только что стоял на двух ногах и раздумывал над тем, а не отказаться ли от предложенной чести, а потом - раз и он уже летит сквозь ночь на невидимых крыльях, хватая раскрытой пастью пролетающие мимо снежинки и точно зная, что в Пустоте нет ничего лучше, чем нестись вот так, на стремительных лапах, разрывая собой ледяное пространство, грозно порыкивать на мелькающую вдалеке мелочь и с восторгом ощущать свое массивное, гибкое, невероятно подвижное тело, способное в мгновение ока становиться таким, каким он только пожелает. Восхитительная легкость, с которой оно передвигалось, вызывала искреннее восхищение. Толстая броня, сквозь которую не могли пробиться чужие когти, давала чувство защищенности. Острые зубы и длинные когти, способные в клочья разорвать любого врага, придавали уверенности. Осознание собственного могущества кружило голову. А разбегающиеся в панике Тени, которые при виде него с визгами бросались врассыпную, сполна позволяли ощутить себя действительно непобедимым.

Одно только смутно беспокоило его и заставляло жадно оглядываться в поисках добычи: голод. Постоянный, неутолимый, невероятный по силе голод, вполне способный свести его с ума. А еще - память. Странная память о двуногом существе, рядом с которым он провел много времени и которое почему-то воспринимал, как нечто свое, родное, как, скажем, заднюю лапу или ударный коготь на хвосте, который стоило беречь и о котором нужно было заботиться.

Именно последнее воспоминание заставило его изменить направление и начать рыскать в поискать знакомого запаха. Какое-то смутное беспокойство вынуждало забыть ненадолго о голоде и мчаться в Пустоте на поиски того самого "важного", без которого ему было очень неуютно. Густой мрак вокруг совсем не мешал: совершенное чутье не нуждалось в подсказках. К тому же, он совершенно точно знал, что когда давно уже охотился здесь. Знал, куда бежать и где искать. Поэтому очень скоро нашел свою пропажу и, выглянув ненадолго в свет, озадаченно уставился на слабое человеческое тело, неподвижно распластавшееся на каком-то непонятном приспособлении.

Мягкое тело, живое, вку-у-у-сное... добыча?

"Мое, - откуда-то из глубины пришла важная мысль, подкрепленная легким покалывание в правой передней лапе, и отношение к телу тут же изменилось. - Главный. Защищать. Мое. Стая".

Он настороженно втянул ноздрями воздух, внимательно изучая стоящих прямо под ним двух смертных. Аккуратно попробовал на вкус их дейри, которые они пытались спрятать за каким-то нелепыми побрякушками. Довольно фыркнул, поняв, что они очень сытные, но пришедшая из ниоткуда новая мысль о том, что это тоже "не добыча" и тоже "мое", вынудила его отойти от вкусных двуногих, от которых исходил знакомый, такой же родной запах СТАИ. Точно такой же, как от "главного". Правда, потом один из них сделал что-то непонятное, что ему совсем не понравилось и вызвало раздраженный рык, однако вскоре оказалось, что это всего лишь дополнительная защита для "главного", и он удовлетворенно заурчал: теперь стая в безопасности. Стая сильна. Но надо искать еще одного. Последнего. Тоже - "важного", который когда-то назывался смешным словом "брат" и которого здесь почему-то не было.