Три мудреца в одном тазу

- Хм-м, а у меня и живот промок...

- Да ведь это лодка тонет!

- Тонет? Это как?

- Ну, вода входит через пробитое днище, а воздух уходит... на ее место. Скоро мы тоже утонем.

- Может, ее как-нибудь починить?

- А как чинят лодки?

- Лодка? Это что?

- Да, давайте сначала определимся, что есть лодка. Это фрукт, овощ, минерал или сумхотепель?

- Сумхотепель? Что такое «сумхотепель»?

- Не знаю. А разве есть такое слово?

- Это ты его только что произнес. Сам и скажи – есть ли такое слово?

- Хм-м, чайник утонул...

- Э-э-э... кто-нибудь помнит, что мы тут вообще делаем?

- Тонем, кажется. Лодка же прохудилась...

- Может, сделаем новую лодку?

- А мы сумеем? Разве для этого не нужно быть... ну, столяром, например...

- Я однажды разговаривал со столяром. Это считается?

- Думаю, считается. Ну что, на счет «три»?

- Э-э-э... а какая цифра...

- Нет, лучше на счет «раз». Итак, раз!

...

- Ну и что это такое?

Глава 1

Давайте быстренько расскажем коротенькую историю...

Бриджет и Джером Добсоны

Чертанов облокотился на фальшборт, глядя на солнце, медленно опускающееся в воду. Удушающая жара спала, воздух наполнился вечерней прохладой, а шеф наконец-то перестал потеть.

Петр Иванович Колобков, работодатель Сергея Чертанова, отличался внушительным телосложением. Но не в смысле роста и уж тем более не в смысле бицепсов. Он удивительно точно соответствовал своей фамилии – невысокий, лысый и круглый, как шар. Крохотные глазки и ушки, носик-пуговка, коротенькие ручки и ножки – колобок, да и только.

Сейчас он умиротворенно опорожнял третью кружку пива, любовался закатом и время от времени перелистывал страницу детектива, купленного в предыдущем порту. Сергей до сих пор удивлялся, как шеф умудряется читать книгу на португальском, не понимая ни единого слова.

- Серега, ты чего там скучаешь? – весело окликнул его начальник. – Ком цу мир, переведешь мне эту ботву! Пивка выпьем!

Сергей только тоскливо простонал. Он любил пиво, но на суше, не на море. Прекрасно знал, что стоит ему принять хоть чуть-чуть, и желудок немедленно взбунтуется – организм Сергея искренне не понимал, как можно сочетать алкоголь и качку. Даже такую ничтожную, как сейчас. Это шефу хорошо – у него желудок луженый, он с малолетства тренируется.

- Все пьете, Петр Иваныч? – грозно нависла над блаженствующим шефом дама огромного роста. – Пьете и пьете, пьете и пьете... Да на вас уже костюмов нет – вон пузень какую своим пивом растянули!

- Матильда Афанасьевна, какое го... счастье! – неискренне заулыбался шеф. – А мы-то уже, грешным делом, наде... боялись, что вас за борт унесло! Вот бы радо... трагедия была бы!

Матильда Афанасьевна Сбруева, в девичестве Штуцерман, была ночным кошмаром шефа. Да и Сергей старался держаться от этой старой мымры подальше. Ибо Матильда Афанасьевна была Тещей с большой буквы – самим воплощением этого ужасного слова. Пожилая мадам отличалась телосложением самки носорога, примерно таким же характером и небольшими, но достаточно заметными усами. Зятя она люто ненавидела, считала, что он испоганил всю жизнь ее единственной доченьки, и портила ему настроение всем, чем только могла.

А могла она очень многое.

- А ты что там стоишь?! – перевела внимание на Чертанова Матильда Афанасьевна. – Вы бы, Петр Иванович, приструнили секретаря-то своего, приструнили! А то я его сама приструню! Ишь, моду взял – пожилой женщине хамить!

- Это как? – живо заинтересовался шеф, ободряюще подмигивая Сергею.

- Да вот так! Я ему говорю – почини эти чертовы весы, а он, стервец, не хочет!

- Они правильно работают, Матильда Афанасьевна, - грустно развел руками Сергей.

- Да где же правильно, когда сто двадцать кило мне показывают! Врут в два раза!

Петр Иванович схватился за живот и дико заржал, пролив пиво на палубу. Матильда Афанасьевна начала густо краснеть. Но отнюдь не от стыда – этого чувства теща шефа не испытывала с самого рождения. От возмущения. Сергей же вновь облокотился на фальшборт, проклиная тот день, когда согласился на этот проклятый круиз.

А ведь все так замечательно начиналось!

Петр Колобков в молодости был простым крановщиком, хорошим комсомольцем (хотя материалы со стройплощадки воровал при каждом удобном случае) и примерным семьянином. Женился в 1986, в двадцать шесть лет, и с тех пор они с женой жили душа в душу (в смысле – до сих пор не развелись). Нажили четырех детей – двух дочерей и двух сыновей.