Тайна похищенной башни

В хижине Радага надел темную вуаль, став похожим на даму в трауре. Чертанову подумалось, что этот тип и в самом деле должен быть изуродованным, раз так старательно скрывает лицо.

– Ничего, если мы тут немножко израсходуем? – осведомился Колобков, копаясь в «аптечке».

– Расходуйте хоть все, – махнул рукой Радага, выслушав перевод. – Я все равно этим не пользуюсь. Просто так держу, на всякий случай.

– Это хорошо, когда аптечка без дела стоит, – кивнул Колобков. – Небось спортом занимаешься, Робинзон?

– А вы люди Тур Ганикта? – спросил Радага вместо ответа.

– Нет, – коротко сказал Чертанов. – Просто путешественники.

– Как же вы тогда попали на этот остров? Обычный корабль сюда подойти не может.

– У нас необычный.

– Ясно. И зачем вы здесь?

Чертанов помялся, бросая взгляды то на Колобкова, то на Бамакабамашуру. Ответить, что «Чайка» прибыла в поисках сокровищ? А как Радага к этому отнесется? Пока что неизвестно, какие у него с этими сокровищами отношения. Вдруг он их как раз стережет?

Колобков тоже задумался. Щекотливая ситуация. Ссориться с этим робинзоном пока что не с руки.

– Выпьем? – нашел выход он, доставая фляжку с кашингом и пластиковый стаканчик. – По чуть-чуть, за знакомство?

Радага чуть слышно простонал. У него задрожали руки. Очень медленно и неохотно туземец покачал головой.

– Чего ломаешься-то? – возмутился Колобков. – Обидеть хочешь? От чистого сердца предлагаю!

Недовольно фыркнув, Колобков налил самому себе и залпом выпил. Забористый напиток Двухголовых приятно обжег горло и сразу поднял настроение.

– Хватит, довольно… – слабо произнес Радага, отворачиваясь от землян. – Не мучайте меня…

– Чего это он, Серега? – удивился Колобков.

Чертанов пожал плечами. Он и сам ничего не понимал.

– Может, зашился? – высказал предположение Угрюмченко, которому тоже налили кашинга. – Моя старуха меня вот все пилила, капсюлю вставить убеждала. А я в никакую… ни в какую. Что я, дурак?

– И правильно, – одобрил Колобков. – За твое здоровье, Петрович.

– Благодарствую, Иваныч. И тебе не болеть.

– Хорошая бормотуха все-таки… – крякнул Колобков, приканчивая флягу и доставая другую. – Эй, Робинзон, а где у тебя тут туалет?

Чертанов меланхолично перевел. Радага молча уставился на него. Даже сквозь вуаль чувствовалось, насколько этот невинный вопрос разозлил хозяина дома.

– Так где туалет-то? – повторил Колобков, нетерпеливо морщась.

– Нету, – процедил Радага. – Нету у меня туалета.

– Как это нету? А куда ж ты на горшок ходишь?

– Не ваше дело! – повысил голос Радага.

– Ладно-ладно, замяли, не психуй, – проявил покладистость Колобков. – Серега, чего он так нервничает?

– Не знаю, Петр Иваныч. Может, вы ему не нравитесь?

– Не, этого быть не может. Я всем нравлюсь.

Через частокол перелез Грюнлау. Он вспомнил, что забыл на месте схватки шмайссер, и решил за ним сходить. Патронов там не осталось, но вещь все же ценная. Не годится просто так разбрасываться боевым оружием.

Ведь совсем недавно мудрецы наколдовали целую гору всяких вещей. Банку пива, игровую приставку, пояс с револьверами, даже чью-то отрубленную руку. Может, в следующий раз наколдуют и патронов для пистолет-пулемета «Шмайссер МР-38»?

– Серега, расспроси этого мужика, чего он тут робинзонит, – распорядился Колобков, усаживаясь на грубо сколоченный табурет. – Скажи, что мы его можем куда-нибудь подвезти.

Чертанов перевел, но Радагу это предложение не слишком обрадовало. Он замялся и тихо что-то проворчал, явно размышляя, как бы поделикатнее отказать. Чертанов, разглядывая фигуру с вуалью на лице, лениво гадал, к какой расе этот островитянин принадлежит. Черный, как большинство людей здесь? Или белый, как Бамакабамашура и Тур Ганикт?

– Я не хочу плыть с вами, – наконец произнес Радага. – Я живу здесь. Здесь и останусь.

– Почему? – въедливо спросил Колобков.

– Вас это не касается. Уходите. Ваш друг теперь в безопасности, так что уходите. Оставьте меня одного.

– Негостеприимный ты хозяин, Робинзон, – хмыкнул Колобков. – Может, хоть угостишь чем-нибудь на дорожку?

– У меня нет никакой еды! – повысил голос Радага. – Я ничего не ел уже десять миллентумов!

Произнеся это, он осекся. Но вернуть нечаянно сорвавшихся было уже нельзя. Колобков пару секунд подумал, а потом уточнил:

– Серега, ты все правильно перевел?

– Конечно, Петр Иваныч.

– Ага. Тогда пусть объяснит.