Тайна похищенной башни

– В Порт-Вариус мы идем, Петр Иваныч, – устало ответил Чертанов. – Мы все вместе на общем собрании решили туда плы… идти.

– Ясно. И что это за порт?

– Порт-Вариус – главный перекресток путей архипелага Кромаку, – произнесла Стефания. – Там встречаются торговцы и путешественники из всех стран и со всех островов. Порт-Вариус – независимый порт, никому не принадлежащий и никем не контролируемый. Если верить слухам, Тур Ганикт там бывает довольно регулярно.

– И что, думаешь, мы его там встретим?

– Даже если нет – там обязательно будет кто-нибудь, кто его знает. Возможно, мы получим какую-нибудь наводку.

– В любом случае это наша единственная ниточка, – напомнила Света. – На Магуке и в Наранно мы уже были. Если не в Порт-Вариус, то остается только Черепаший остров…

– Он, кстати, довольно близко отсюда, – заметила Стефания.

– Да, но это очень большой остров, – произнесла Света, глядя на карту. – Почти с Великобританию размером. И он практически необитаемый. Даже если мы там окажемся, то не будем знать, где конкретно искать этого Ганикта. У нас ведь нет никакой информации. А если просто плавать вдоль береговой линии, ища, нет ли где корабля… это может занять целую вечность.

– Как знаете, – пожала плечами Стефания. – Дело ваше. Но Порт-Вариус гораздо дальше.

– Зато там будет чем поторговать, – сразу ухватил суть Колобков. – И развлечения какие-нибудь уж верно найдутся. Например, луна-парк с блек-джеком и шлюхами…

– Папа! – возмутилась Света.

– Что? Я ж не говорю, что я туда пойду. Так просто сказал, тему поддержать. Короче, этот Порт-Вариус – он тут типа местного Сингапура, верно?

– Наподобие.

– Значит, нам туда.

Глава 4

– Светка, зырь, рыба летучая! – возбужденно завопил Вадик, едва не вываливаясь за борт. – Зырь, зырь, сколько!

– А вон еще, вон еще! – принялся тыкать пальцами Гешка. – Светка, дура, иди сюда быстрей, пропустишь же все!

Света снисходительно посмотрела на братьев, подходя к борту. Тридцать лет на двоих – а ума, как у пятилетних. Все из-за тлетворного влияния телевидения, Интернета и вообще современной культуры масс-медиа. Эта гадость выедает мозг почище кислоты.

Из воды вылетела еще одна стайка летучих рыб. Небольшие, ладные, похожие на крохотные самолетики, они вынеслись на поверхность и принялись набирать высоту. В воде прошла крупная темная тень – похоже, за рыбами гнался какой-то хищник.

– Как они вообще летают?.. – зачарованно спросил Вадик. – Крыльев же нету ни пени!

– Зато есть увеличенные грудные плавники, – тут же воспользовалась возможностью Света. – В поверхностном слое воды летучая рыба очень разгоняется, а затем все тело кроме хвостового плавника оказывается над водой. Нижняя лопасть этого плавника тоже сильно увеличена, и в момент взлета работает с необычайной частотой. Почти как лодочный мотор. Это позволяет оторваться от воды. После этого рыба расправляет плавники и планирует, как дельтаплан. Некоторые виды могут пролететь так до четырехсот метров.

– А потом опять плюхаются? – разочарованно спросил Гешка. – Индетерминизм…

– Ну так на то она и рыба, – хмыкнул стоящий рядом отец. – Ты вон вообще летать не можешь, но я ж ничего не говорю.

– Зато Петрович может, – осклабились близнецы.

– Так, пацаны, вы старшим не хамите без веской причины. Это он для меня Петрович, потому что я ему товарищ и начальник. Мне можно. А для вас он не Петрович, а Евлампий Петрович. Или хотя бы дядя… дядя… вот ведь имечко, никак не уменьшается…

– Дядя Ева? – сделал наивное лицо Гешка.

– Дядя Лампа? – присоединился к нему брат.

Колобков молча хлопнул по коротко стриженым затылкам. Близнецы обиженно надулись и замолкли. Папаня решил устроить очередной урок вежливости и культурного поведения. На ровном месте решил, ни с того, ни с сего. Он вообще в этом отношении непредсказуемый – никогда не угадаешь, к чему вдруг придерется.

А Петровича на яхте только Петровичем и называют. Все, даже воспитанный герр Грюнлау.

Закончив с воспитательным процессом, Колобков уставился на горизонт. На горизонт… точнее, на то место, где он должен быть. На Эйкре нет горизонта. Этот мир не имеет ничего общего с шаром, как планета Земля. Эйкр – плоскость. Плоскость, уходящая в бесконечность.

Океан вокруг простирается так далеко, насколько хватает зрения. В необозримую даль. Взгляд летит все дальше, пока наконец воздушная толща не утрачивает прозрачность. Или пока взгляд не упирается в горы. Именно это предстает на востоке – длинная темная полоска береговой линии. Там лежит громадный остров, разделенный между государствами Юберия и У-л’тра-лет.