Степан Кайманов - Практическая антимагия

Когда последняя капля магиаты вышла из Лили, я обомлел и на какое-то время застыл со счастливой улыбкой. Радости и без того хватало, и вдруг такое…

Глубоко в ее сердце горел крошечный огонек – именно тот магический огонек, который я подарил ей три года назад, чтобы всегда знать, где она находится. И эта капля магии, подрагивающая в детском сердце, поразила меня сильнее, чем все выпущенное колдовство. Невероятно, все эти три проклятых года она берегла его, а значит, помнила его прежнего хозяина. Помнила отца.

«Ну и дубина! – упрекнул я себя. – Сижу тут посреди леса, мечтаю. А Лиля наверняка голодна. Вон какая худенькая. И какая слабенькая. Так и не проснулась, несмотря на все мои фокусы. Думаю, на кухне найдется что-нибудь вкусненькое»…

Я с трудом поднялся – ноги затекли – и понес дочь к замку. Потный, измотанный и безмерно счастливый. Мне хотелось ее разбудить, посмотреть в знакомые глазки и задать столько вопросов, но смердящая и заваленная трупами округа была не самым подходящим местом для нашей долгожданной встречи. Пусть пока спит. Вот приду в замок, положу ее на мягкую кровать в своей комнате, тогда и разбужу. Сперва, правда, сбегаю на кухню. Надеюсь, Эрик не все съел.

На краю леса Лиля меня остановила. Она приоткрыла глаза, улыбнулась, увидев мое лицо, и снова уснула. Спи, спи, мой котенок. Я поглядел на западную стену, откуда сбрасывали трупы. Тебе лучше этого не видеть.

Стоило мне выйти из леса, как на стене задергались два белых пятна: Эрик и Буверт были живы и приветствовали своего учителя. В тишине загремели щиты, раздались радостные крики. Солдаты ликовали.

– Тише вы. Дочь разбудите, – прошептал я с улыбкой.

Шагнул и содрогнулся от боли, едва не упав после мощного толчка в спину. Опустил глаза: из груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Через мгновение боль ударила в бок, и ликующий замок исчез из виду.

Грольсская повязка намокла от крови. Шатаясь, старясь не замечать стрел, я осторожно положил дочь и развернулся. Из последних сил бросил огненные шары. В тот же миг лес качнулся. Надо мной распахнулось голубое небо. От боли я не сразу понял, что рухнул на спину.

Только не сейчас. Почему сейчас?..

Где-то поблизости заржала лошадь.

Сил метать молнии не было. Я был беспомощен, как муха, которой оторвали не только крылья, но и лапки. То немногое, чем я мог ответить убийцам, уже несколько секунд густо текло и брызгало во все стороны из обессиленных рук, отделяя меня от дочери, защищая ее. Кольцо магиаты вокруг меня ширилось и становилось ярче.

– Забери девочку, – сказал кто-то поблизости. – Быстрее! Вон уже из замка несутся.

– А с ним что делать?

– Тоже возьмем. За него Узуйкам обещал отдельную плату.

Не маги. Конечно, это были не маги, иначе я бы их заметил. Проклятье, нужно было лучше проверять лес. Мерзкие выродки прятались в нем и, в отличие от меня, были терпеливы. Ждали удобного момента.

Зеленая повязка, того же цвета капюшон и плащ. Убийца наклонился, чтобы поднять меня.

– Сдохни, ублюдок, – прошептал я и услышал, как неподалеку завопили от боли.

Магиата изменилась, и повсюду полыхнул огонь.

Смерть понимала: мне не уйти. И я понимал это. Конец был близок. Так близок, что она, не стесняясь, показала мне одно из своих многочисленных лиц. Перестала прятаться, как прежде. Вышла из мрака, чтобы унести меня отсюда. Туда, в иной мир. Навсегда.

Она была рядом и молчаливо следила за жертвой. Ждала. Смотрела на меня, а я смотрел на нее. И видел ее, ощущал ее, дышал ею.

Видел голубые, как небо, глаза, где пролетала моя жизнь.

Вдыхал отвратный запах сотканного из дыма капюшона.

Чувствовал, как огненно-алые волосы покачиваются надо мной.

Было больно. Невыносимо больно. Настолько больно, что хотелось орать. Но не было сил. Ни орать, ни шевельнуться.

Я лежал на спине у края леса. Окруженный высоким, как крепостная стена, кольцом пламени. Слушая хруст горящих деревьев векового леса и тревожные крики Дара Лэндмильского. Он все еще пытался меня спасти.

Огненные языки лизали мои ступни и ладони, искры ложились на опаленное лицо, черный жирный дым заволакивал небо; глаза слезились, дышать было трудно.

– Заберите девочку! В замок ее! В замок! Осмотрю позже.

Прекрасный подарок отцу. Жаль, что предсмертный. Дочь жива и наконец-то свободна. Теперь она где-то там, за бушующей стеной пламени, в безопасности. Маркус – человек чести. Он лучше погибнет, чем нарушит слово.

– Тушите! Быстрее! Его нужно вытащить оттуда!..