Лана Ежова: Когда плачут маги...

Артефакт снова вспыхнул.

- Что ж, разберемся с этим явлением после твоего возвращения...

Сиелла открыла глаза и сразу же зажмурилась. Солнечный свет, едва проникающий сквозь тяжелые шторы, казался нестерпимым. Голова была тяжелой и раскалывалась, как после жесткой попойки. Хотелось пить, есть, блевать - и все это одновременно. К симптомам магического отката ей было не привыкать. Но как же хотелось хоть однажды избежать подобной "радости"!

На маленьком столике, приставленном к ее кровати, магистр увидела стеклянную пиалу с облегчающим магическое похмелье желе. Рядом лежала записка от Мариона: "Пока все спокойно. Думаю, тебе нужно немного отдохнуть. Но после ужина будь готова к педсовету: Корвин "выбил" в транс трех соучеников".

Сиелла скомкала записку и нахмурилась - не хватало еще решать только такие мелкие вопросы. Да, по сравнению с судьбой Ронарка стычки желторотых магов ничто...

В дверь постучали. Магесса не стала отвечать и даже затаила дыхание. Несмелый стук снова повторился - и Сиелла спрятала голову под подушкой. В это утро, кроме Лидо и Мариона, ей не хотелось кого-либо видеть. Но Лидо находился с дипломатической миссией при дворе императора в Семиграде, а Марион, обычно заходивший без стука, сейчас вел урок.

Убедив себя и совесть, что имеет законное право на отдых, Сиелла решила обезопаситься от нежеланных встреч. Наскоро ополоснувшись в бассейне, магистр надела простую светло-голубую тунику без каких-либо знаков отличия. Затем встала возле зеркала и не поленилась набросить на себя качественный морок. Синие глаза стали карими, волосы и брови сменили цвет индиго на темно-русый, нос стал чуточку тоньше. Окинув критическим взглядом свою внешность, Сиелла изменила длину волос, "вытянув" их до пояса. С таким мороком-маской ее точно никто не узнает.

Зажав под мышкой "Дневник Магистров" и прихватив с собой желе, магесса спустилась в библиотеку. Орден Воды по праву гордился своим многотысячным книжным фондом, где некоторые рукописи были только в единичном экземпляре. Неудивительно, что частыми гостями здесь были и маги с других орденов.

Быстро пройдя через зал, на треть заполненный алчущими знаний магами всех возрастов, Сиелла прошла в огромное библиотечное хранилище. Непосвященный мог легко заблудиться среди исполинских стеллажей, выстроенных, словно по принципу лабиринта. Но магистр в годы проказливого ученичества отбыла здесь много часов в наказание и знала, куда ей нужно повернуть.

Хранилище свитков было в десятки раз меньше главного библиотечного зала. Определенная температура, влажность и уровень освещения позволяли ценным рукописям не рассыпаться в прах от старости. И попасть сюда читатель мог лишь по специальному разрешению, подписанному магистром. Нужную рукопись выдавал библиотекарь, а один из его помощников оставался с посетителем и следил за тем, чтобы древний манускрипт не был умышленно или нечаянно испорчен.

Сиелла прошла под двусторонней складной стремянкой, стоящей возле стеллажа с рукописями ордена Огня. Оставив желе и книгу на дубовом столе возле кувшина с водой, вольготно расположилась в одном из глубоких кресел.

Закрыв глаза, магесса составила план действий на остаток дня, выделив на отдых лишь один час. Однако и эту короткую передышку перед сражением за свободу своего ищущего она собиралась потратить на поиск в "Дневнике магистров" аналогичного случая. Положив книгу на колени, Сиелла мысленно описала ей ситуацию с Ронарком. "Дневник" вздрогнул - и страницы, медленно перелистываясь, тихо зашуршали. Это была уникальная, единственная в своем роде книга. На ее бесконечных страницах магистры запечатлевали свой опыт для последующих приемников. С ее же помощью их и выбирали: только тот маг, который мог прочесть написанное на страницах "Дневника магистров", считался идеальным претендентом на должность.

Магистр невольно усмехнулась, увидев, где раскрылась книга. Она нисколько не сомневалась, что необходимая информация находится в разделе, написанном магистром-ищущим.

При жизни Хариус, как рассказчик, составлял достойную конкуренцию Альберту Географу, который считал писательский труд одним из главных смыслов своей жизни. Но, по мнению Сиеллы, емкий стиль ее учителя выгодно отличался от велеречивой манеры магистра ордена Земли.

Просматривая записи Хариуса, магесса не забывала и о желе. Так, совмещая приятное с полезным, она прочла пару страниц, когда ей почудился приглушенный чих. Сиелла оторвалась от книги и огляделась вокруг. Никого... Оставив ложку во рту, она перевернула еще одну страницу. Тоненький звук снова нарушил тишину.